Эрнест Хемингуэй - Последние хорошие места

На дороге показалась повозка, запряженная двумя лошадьми.

Они залегли в кедровнике, уткнув лица в пружинящий мох, и слушали мягкое шлепанье копыт по песку и тихий скрип колес. Мужчины в таратайке не разговаривали, но когда они проехали мимо, на Ника Адамса пахнуло их запахом и запахом лошадиного пота. При мысли о том, что они могут задержаться у родника, чтобы вымыться или напиться, он сам вспотел и, пока повозка не отъехала далеко, не мог успокоиться.

— Они, Махоня? — спросил он.

— Ага,— выдохнула сестра.

— Отползи назад,— сказал Ник.

Он сполз в болото, держа в руке мешок с рыбой. Болото здесь было не вязкое, оно заросло мхом. Ник встал, спрятал мешок за ствол кедра и поманил девочку за собой. Они пошли по болоту, двигаясь осторожно, как лани.

— Одного я знаю,— сказал Ник Адамс.— Гад. Паскуда.

— Он говорит, что охотится за тобой четыре года.

— Знаю.

— Второй, здоровенный, в синем костюме, с мордой, как будто табак жует, он из другого штата.

— Ладно,— сказал Ник,— На них мы посмотрели, пора уходить. Дорогу к дому найдешь?

— Конечно. Заберусь на холм и пойду лесом. Где мы встретимся вечером?

— Не надо тебе со мной идти, Махоня.

— Обязательно надо. Все очень просто. Оставлю матери записку, что я пошла с тобой и ты обо мне позаботишься.

— Ну ладно,— сказал Ник Адамс.— Я буду возле упавшего хемлока, того, в который ударила молния. Если от залива, то прямо. Знаешь, по пути к шоссе?

— Но это ужасно близко от дома.

— Я не хочу, чтобы ты далеко тащила на себе вещи.

— Я сделаю, как ты скажешь, Ники, но только ты не рискуй.

— Взять бы сейчас ружье, выйти к опушке да пристрелить этих сволочей разом, пока они там на пирсе, а потом взять на старой мельнице железную болванку, проволокой к ним прикрутить и в канаву.

— А потом? — спросила сестра.— Ведь их же кто-то послал.

— Первого гада никто не посылал.

— Но ты ведь лося убил и форелей продавал, и в лодке они у тебя нашли...

— С этим как раз порядок.

Он не хотел даже произносить вслух, что у него было в лодке, потому что это было их единственной уликой против него.

— Я знаю, но убивать людей ты не будешь, я с тобой поэтому и иду.

— Хватит об этом. Но все равно, я бы обоих гадов убил.

— Убил бы,— сказала она,— И я бы тоже убила. Но мы не будем убивать

людей, Ники. Слово?

— Слово. Не знаю, стоит ли нести к ней форелей.

— Я отнесу.

— Нет, они тяжелые. Я пронесу их через болото в рощу рядом с гостиницей. Иди вперед, посмотришь, там ли она и все ли в порядке. Если все там нормально, найдешь меня у старой липы.

— Через болото ты не скоро дойдешь, Ники.

— Я из колонии тоже не скоро вернусь.

— Может, я пойду с тобой через болото? Тогда я войду внутрь и найду ее, а ты подождешь снаружи, потом войдешь тоже и все внесешь.

— Так можно,— сказал Ник,— но я хотел по-другому.

— Почему, Ники?

— Потому что ты сможешь увидеть их по дороге и сказать мне, куда они отправились. Так что встречаемся в молодой роще, у липы, за гостиницей.

Ник ждал в зарослях больше часа. Сестра все не приходила. Когда она появилась, то была очень возбуждена, и Ник понял, что она очень устала.

— Они у нас дома,— сказала она,— Сидят на веранде, пьют виски и имбирный эль, лошадей распрягли и привязали. Говорят, что будут ждать, пока ты придешь. Это им мать сказала, что ты ушел на ручей рыбачить. Наверное, она не специально. Жаль, если это не так.

— Где миссис Паккард?

— Она была в кухне гостиницы и спрашивала, не знаю ли я, где ты, а я сказала, не знаю. Она беспокоилась, говорила, что ждет, чтобы ты принес на сегодня рыбы. Можешь нести.

— Ладно,— сказал Ник.— Форель хорошая, свежая. Я ее папоротником переложил.

— Можно, я пойду вместе с тобой?

— Конечно,— ответил Ник.

Гостиницей служило длинное деревянное строение с верандой, обращенной к озеру. Широкие деревянные ступени спускались к пирсу, который уходил далеко в озеро. Ступени и веранда были окаймлены как бы живой Изгородью из кедров. На веранде в кедровых креслах сидели немолодые люди в белых костюмах. На лужайке из трех фонтанчиков выплескивалась вода. К фонтанам вели узкие протоптанные тропинки. Вода пахла тухлыми яйцами. Источники были минеральные, и Ник с сестрой пили ее, чтобы развивать силу воли.

Они подошли к гостинице сзади, со стороны кухни, по узкому дощатому мостику перешли впадающий в озеро ручей и проскользнули на кухню через заднюю дверь.

— Вымой их, Ники, и положи в ледник,— сказала миссис Паккард.— Я их погодя взвешу.