Божена Немцова - Дом в предгорье

Он остановился в изумлении, увидев со всех сторон, куда только хватало глаз, зеленые горы, поднимавшиеся до облаков.

Дом стоял на склоне холма, высившегося над долиной Грона у самого леса. Справа виднелся маленький костел [16] Костел — католический храм. с домом священника, а ниже, как бы во впадине, были разбросаны деревянные дома с галереями. Но ни одна из них не выделялась такими красивыми балясинами, [17] Балясина — фигурный столбик в ограждении лестницы, террасы. ни одна галерея не была украшена такой искусной резьбой, как та, на которой стоял Богуш. Ни одна постройка не была такой большой и благоустроенной, как верхний дом.

На просторном дворе росло старое развесистое ореховое дерево, поодаль находились голубятня и колодец. Вымощенная камнем завалинка [18] Завалинка — невысокая насыпь, обычно закрытая досками, вдоль наружных стен избы, сделанная для утепления. была чисто подметена. По сторонам расположились хозяйственные постройки.

На солнечном склоне к дому примыкали сад и небольшой палисадник. [19] Палисадник — небольшой огороженный садик перед домом. Двор окружала низкая каменная ограда, а на ней росла дереза. [20] Дереза — кустарниковое растение семейства пасленовых. На дворе бродила и копошилась всякая домашняя птица, в навозной куче рылась свинья с поросятами, у ворот лежал великолепный белый волкодав Дунча, заклятый враг волков, а на бревне перед чуланом сидел головастый кот.

Над ним под крышей, на которой местами зеленели веточки трилистника, прилепились гнезда ласточек. Обидеть их считалось грехом, а обидчик за это всегда был наказан. В кроне ореха воробьи расшумелись так, словно шло заседание парламента.

В это время из дома вышел Зверка и, увидев Богуша на галерее, в два прыжка оказался рядом с ним.

— Доброе утро... ну как, выспались? — спросил он улыбаясь.

— Слишком долго я спал, — ответил Богуш.

— Я уже подходил к дверям послушать, встали вы или нет, но вы спали, как уж зимой. Мы встаем до зари, работы ведь много. А вам нравится вид отсюда?

— Вид прекрасный! — воскликнул Богуш и, показывая на самую высокую вершину, спросил: не Дюмбьер ли это?

— Он и есть, Дюмбьер, вон тот, самый высокий, с плешивой макушкой. Я там был с дедом, ой, до чего же круто наверху! Приходится карабкаться то на коленях, то на четвереньках, а то и ползком, как змея. И ничего там нет, ни дубов, ни буков, одни скалы да карликовые сосны. Зато видно оттуда почитай полсвета. Ну, а там, ниже Дюмбьера, голая вершина, Баба называется, а вон там Магура, Пекло, Чертова гора, через нее идет путь на Липтовскую, а вон та черная — Кралув лаз. А те, что поменьше, — Окошена, Градек, Мухово, где наше пастбище находится, а за костелом Брезина, там мы будем жечь костры на Яна Крестителя.

Как раз когда Зверка показывал на костел, оттуда вышло несколько мужчин одинаково одетых, одного роста. На них были синие куртки с черными шнурами, такие же синие штаны, пояса, короткие черные жилеты, сапоги и круглые шляпы с небольшими полями. Среди них был священник в сутане, а позади шли женщины. Под липами у костела они остановились, каждый мужчина подал священнику руку, несколько женщин тоже протянули им руки для прощания, потом все разошлись. Мужчины и некоторые женщины повернули от костела в сторону полей, священник вошел к себе в дом, а остальные направились вниз в деревню.

— Кто эти мужчины? — спросил Богуш.

— Это леготяне, жители вон той деревни, что внизу, они торгуют кружевами по всему свету. Когда возвращаются из чужих стран, первым делом идут в костел, а когда снова соберутся странствовать, прежде чем двинуться в путь, опять идут в костел, это уж всегда так. А пан священник дает им благословение, желает успеха в их делах, — пояснил гостю Зверка.

— Очень хороший обычай. А где они берут кружева?

— Да около Быстрицы, у шахтерских жен покупают, те плетут кружева сами. Живут очень бедно. Наши девчата тоже умеют кружева плести, но самые лучшие все-таки на ярмарке в Брезно покупают. Ну а теперь идемте завтракать.

Завтрак, но только для гостя, уже стоял на столе.

— Вы уж извините, что мы вас не подождали, — стала оправдываться хозяйка. — Работники уходят рано, а в доме уж так заведено, завтракать всем вместе.

— Из-за одного сони не стоит нарушать домашний обычай, — улыбнулся Богуш и с аппетитом принялся за завтрак.

В комнату вошли хозяин и Катюшка, оба пожелали гостю доброго утра. Его уже не стеснялись, смело смотрели ему в глаза, ведь он отведал с хозяевами хлеба-соли, делил с ними кров и таким образом стал уже как бы своим, чему помогли и национальный костюм, и умение говорить по-словацки!