Божена Немцова - Хороший человек

— Два золотых. И еще платье купила за десятку. Сшито по последней моде. Нужно еще купить шляпу и новый широкий пояс.

— Черт возьми, здорово ты одеваешься, с каких доходов? — спросила с лукавой улыбкой Реза

— Не было бы доходов, не было бы всего этого. Я люблю хорошо одеваться, ведь это единственная моя радость! — сказала Лора и, набрав воды, ушла.

— Погоди, девочка, полиняет твоя шкурка, много мы видели таких, а теперь они остались на бобах.

В это время неподалеку от них проходил ученик сапожника, нес в руке пару ботинок, размахивал ими и напевал хорошо известную всем и любимую в то время песенку «Мусорщик». Был он чумазый, большие пальцы ног, или, как их в шутку называли, «хозяева дома», «выглядывали из окон» — торчали из туфель, локти лоснились. Из грубого фартука можно было сало топить, а холщовые штаны доходили только до щиколоток. Волосы на голове торчали, как иголки у ежа, лицом был похож на бесенка. Подойдя к девушкам, он остановился и вдруг, наклонив голову, как баран, который хочет боднуть, разбежался и — бух! — врезался в компанию девчат так, что те бросились врассыпную.

— Чего тебя черти мучают, замарашка! Убирайся отсюда! — закричала на него Реза, но и ей пришлось отступить, потому что он, как шило, проникал между ними — одну боднул головой, другую задел локтем, третью стукнул ботинком, а когда все отскочили от водоема, он уставился на каменную мостовую, словно искал там что-то, и вдруг как завопит:

— Люди! Люди добрые, все кто есть, идите сюда, посмотрите, что творится!

В Вене дважды звать не надо. Прохожие начали останавливаться, спрашивая друг у друга, что случилось. Тут ученик воскликнул:

— Кухарки здесь дырку простояли!

— Ах ты шельма безбожная, чумазая дубина неотесанная, ну, погоди, паршивец! — закричали служанки, норовя схватить его за патлы, но прежде чем это им удалось, мальчишки и след простыл! Выскользнул у них прямо из рук, как ртуть. Многие вокруг смеялись, а некоторые досадовали, что ученик сапожника их так одурачил. Служанки забрали свои бадьи и разошлись по домам, чтобы не привлекать к себе внимание. Но по дороге ругали мальчишку последними словами.

В толпе, сбежавшейся к водоему, стояла молоденькая миловидная девушка, на которую многие обратили внимание. Она была среднего, пожалуй, даже выше среднего роста с пропорциональными, очень красивыми округлыми формами, словно изваянными из мрамора. Кожа очень смуглого лица была бархатистой, а щечки — просто как персики. Губы пухлые, алые, чуть выдающийся подбородок, а лоб белый, словно лепесток лилии. Но прекраснее всего были глаза, синие, как васильки, немного хищный носик и черные волосы с отливом каленой стали. Они были зачесаны со лба за уши и на затылке скручены в тяжелый узел. Голову покрывал кружевной платочек, а одета она была в темное платье и черный бархатный жакет. Выражение лица говорило о живом уме, было видно, что она довольна жизнью. Вслед за ней чуть погодя подошла другая девушка и остановилась рядом. Эта была чуть меньше ростом, но тоже очень молоденькая. Светлые, отливающие золотом волосы, заплетенные в толстую косу, были уложены вокруг головы и сзади закреплены гребнем. Шея нежная, белая как у лебедя, очаровательные синие мечтательные глаза. Лицо чистое, прелестное, с почти детским выражением. Она напоминала богородицу с картинки. Одежда на ней была тоже простая, но чистая. Остановившись рядом с первой, она коснулась ее плеча. Та оглянулась, обе улыбнулись, поздоровались, повернулись и вместе пошли дальше,

— Так им и надо, сплетницам, пусть делом занимаются, — сказала светловолосая, имея в виду служанок.

— Я когда иду по воду и вижу у водоема это судилище, поворачиваю обратно.

— И я с ними не дружу, хоть они и землячки. Тут достается и живым, и мертвым, а я никого не люблю обижать. Куда идешь, Ленка?

— Ходила за покупками, иду домой. А ты куда, Анинка?

— Зашла ненадолго к матушке, а теперь домой.

— Проводи меня, если можешь, мы с тобой так давно не виделись.

— Пройдемся немного, мне нужно быть дома в семь.

Взявшись под руку, девушки через площадь направились к Охотничьей улице. Прохожие часто оглядывались на них, особенно мужчины, некоторые не могли от них глаз оторвать. Девушки разговаривали и не обращали ни на кого внимания, пока какой-то разодетый шалопай нахально не уставился прямо Ленке в лицо.

— Фу, бесстыдник! — гневно воскликнула девушка, отворачиваясь.— У нас ни один парень себе такого не позволит, а здешнее племя не знает стыда!