Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы

На пороге показывается Сильвия. Глаза у нее горят, и все ее существо сведено мучительным усилием.

Сильвия.Ну, Франческа, вот я, приготовлена. Если хотите подняться к себе, профессор, то комната уже готова.

Лоренцо (подходя к ней, голосом, дрожащим от волнения). Мужайтесь! Это последнее испытание.

Уходит в дверь. Увечная, задыхаясь, идет к сестре.

Сильвия.Теперь иди, иди. Веди ее. Я буду ждать здесь…

Сестра обвивает руками ее шею и молча целует ее. Затем уходит в дверь к морю и поспешно удаляется через олеандровую рощу.

Сильвия, тяжело дыша, смотрит сквозь чащу ветвей, освещенных косыми лучами солнца. Погода — летняя. День — прозрачнее стекол белого домика. Нежно-голубое, как цветок льна, море до того неподвижно, что длинные отражения парусов, кажется, достигают его дна, этот великий покой подымается от реки, которая катит вечную волну своего мира, могучие леса, сплошь пронизанные потоками золотых лучей, получают оттенок удивительной легкости, как будто теряют корни, чтобы утопать в наслаждении своим благоуханием, далекие мрамороносные Альпы обозначены на небе линией красоты, которая определяет собой грезы дремлющего в их недрах собрания статуй. В этом безмолвии появляется Сиреночка, и раздается ее чистый голос.

Сирена.Ты одна?

Сильвия(в смущении). Да, одна. Жду.

Сирена (подойдя к ней). Ты плакала?

Сильвия.Да, немного.

Сирена (с бесконечным состраданием). Кажется, что ты проплакала целый год. У тебя воспаленные глаза. Слишком больно у тебя на сердце.

Сильвия.Молчи. С сердцем я не могу совладать.

Судорожная, прижимается к стволу ближайшего олеандра, не в силах больше вынести муку ожидания.

Уже идет, уже идет.

Отходит от ствола и возвращается в комнату, как бы охваченная ужасом, как бы ища убежища.

Голос Беаты (из-за олеандров). Мама! Мама!

Мать, невыразимо бледная, вздрагивает, поворачивается.

Мама!

Дочь бросается навстречу матери с криком радости, с пылающим лицом, вся в жару, с распущенными волосами, задыхаясь от продолжительного бега, с пучком перепутанных цветков. Когда она бросается к матери, цветы выпадают у нее из рук. Увечная нагибается к маленьким ручонкам, которые крепко охватывают ее шею, и подставляет замирающее лицо бешеным поцелуям.

Сильвия.Беата, Беата!

Беата (задыхаясь). Ах, как я бежала, как бежала! Я убежала одна. Бежала, бежала!.. Меня не хотели пускать! Ах, но я убежала с пучком своих цветов.

Снова покрывает лицо матери поцелуями.

Сильвия.Ты вся мокрая от пота, вся в жару, горишь… Боже мой!

В порыве нежности она делает невольное движение вытереть ее лицо, но удерживается, прячет остатки своих рук в складках платья, острый холод явного ужаса пронизывает все ее существо.

Беата.Почему ты не обнимаешь меня? Не сжимаешь? Обними меня, мама! Обними!

Она поднимается на цыпочки, чтоб упасть в материнские объятия. Мать порывисто отступает назад.

Сильвия.Беата!

Беата (следуя за нею по пятам). Ты не хочешь? Не хочешь?

Сильвия.Беата!

Она пытается вызвать улыбку на своих бледных искаженных невыразимой скорбью устах.

Беата.Ты со мной играешь? Что ты прячешь? О, дай мне, дай мне то, что ты прячешь!

Сильвия.Беата! Беата!

Беата.Я принесла тебе цветов, так много цветов. Ты видишь? Видишь?

Поворачиваясь, чтобы собрать упавшие цветы, замечает свою дикую подругу, узнает ее.

О, Сиреночка! Ты здесь?

Сирена молчаливой зрительницей стоит под окном, устремив свой взор на скорбную мать. Как дуновение ветерка набегает на листву кустов и заставляет их дрожать, так скорбь матери, кажется, отражается и проникает в ее слабое тело, которое косые лучи солнца окружают своими золотыми полосами.

Видишь, сколько их? Все тебе!

Девочка собирает свой букет. Еще раз бросается к матери, которая отступает назад.

Сильвия.Беата, Беата!

Беата (в изумлении). Не хочешь? Возьми! Держи!

Сильвия.Беата!

Разбитая мукой, как бы от какого-то сильного толчка, она падает на колени перед изумленной дочерью, брызнувший из глаз, как кровь из раны, поток слез заливает все ее лицо.

Беата.Ты плачешь? Ты плачешь?