Марк Твен: Я — секретарь одного из сенаторов

Я больше уже не состою частнымъ секретаремъ у одного изъ сенаторовъ. Въ теченіе первыхъ двухъ мѣсяцевъ я съ увѣренностью и съ удовольствіемъ занималъ эту должность, но затѣмъ дѣла мои пошли на манеръ рака, т. е. всѣ мои дѣла начали возвращаться обратно, выясняясь въ настоящемъ ихъ видѣ. Тогда я счелъ наиболѣе разумнымъ отказаться отъ этой должности. Вотъ какъ это случилось. Однажды раннимъ утромъ мой шефъ послалъ за мной; наскоро закончивъ кое-какіе штрихи въ его послѣдней большой рѣчи о финансахъ, я предсталъ предъ нимъ. Выраженіе его лица не предвѣщало ничего хорошаго. Галстухъ былъ еле завязанъ, волосы въ значительномъ безпорядкѣ, а въ лицѣ затаенная буря. Онъ нервно мялъ въ рукѣ пачку писемъ; я заключилъ изъ этого, что со страхомъ поджидавшаяся мною почта съ береговъ Тихаго Океана, наконецъ-то, прибыла. Онъ сказалъ:

— Я думалъ, что вы опытный секретарь, которому можно довѣриться…

Я отвѣтилъ:

— Это вѣрно, милостивый государь.

Онъ сказалъ:

— Я передалъ вамъ письмо отъ нѣсколькихъ моихъ избирателей въ штатѣ Невада; они просили объ учрежденіи почтоваго отдѣленія въ Бальдвинъ-Ранча и я поручилъ вамъ написать имъ возможно убѣдительный и основательный отвѣтъ, который привелъ бы самихъ просителей къ заключенію о неимѣніи никакой дѣйствительной надобности въ учрежденіи почтамта въ этой мѣстности.

Я почувствовалъ себя облегченнымъ.

— Ну, если дѣло только въ этомъ, г. сенаторъ, то я дѣйствительно сдѣлалъ все возможное…

— Да, вы дѣйствительно сдѣлали… Я прочту вамъ вашъ отвѣтъ; вотъ онъ, къ стыду вашему:

«Вашингтонъ, 24 Ноября.

Г.г. Смиту, Джонсу и ихъ товарищамъ.

Милостивые Государи!

Ну, на какого чорта понадобился вамъ почтамтъ въ Бальдвинъ Ранчо? Ну, какую пользу могъ бы онъ вамъ принести? Вѣдь вы же сами знаете, что, если бы даже и пришло туда какое-нибудь письмо, — все равно: вы не съумѣете его прочитать; кромѣ того, денежныя письма, которымъ пришлось бы по пути попасть въ вашъ городокъ, вѣроятно, не успѣли бы уйти изъ него благополучно; вы должны и сами сообразить, что это причинило бы однѣ только непріятности. Нѣтъ, не питайте никакой надежды на учрежденіе почтамта въ вашемъ становищѣ. Я всегда сердечно забочусь о подержаніи священныхъ для меня интересовъ вашихъ и потому понимаю, что подобное учрежденіе явилось бы только дурацкимъ украшеніемъ вашего городка. Вы сами знаете, что вамъ дѣйствительно нужно, — это хорошенькая тюрьма, да, хорошенькая, прочнопостроенная тюрьма и начальная школа! Эти два учрежденія значительно упрочили бы ваше дальнѣйшее благополучіе. Они дѣйствительно сдѣлали бы васъ и счастливыми, и веселыми. Я немедленно начинаю хлопотать объ этомъ.

Всегда преданный вамъ

Маркъ Твэнъ,

за Джемса В. М.,

сенатора Соединенныхъ Штатовъ.»

— Вотъ вамъ подлинный отвѣтъ на письмо. Теперь они мнѣ пишутъ, что, если я когда-нибудь попаду въ ихъ мѣетечко, то они меня непремѣнно повѣсятъ, и я вполнѣ увѣренъ, что они сдержатъ свое слово.

— Но, г. сенаторъ, я никакъ не думалъ, что могу ихъ обидѣть моимъ отвѣтомъ: я только хотѣлъ ихъ убѣдить…

— О, да! вы ихъ, конечно, убѣдили, — въ этомъ я не сомнѣваюсь…

— Ну-съ, а вотъ вамъ другой образчикъ вашей работы. Я передалъ вамъ ходатайство нѣсколькихъ вліятельныхъ лицъ изъ Невады, въ которомъ они просили меня провести въ конгрессѣ законъ, на основаніи котораго епископальная церковь методистовъ въ штатѣ Невады получила бы корпоративныя права. Я рекомендовалъ вамъ подчеркнуть въ вашемъ отвѣтѣ, что иниціатива изданія такого закона должна собственно входить въ компетенцію законодательной власти этого самаго штата и, вмѣстѣ съ тѣмъ, намекнуть имъ, что, въ виду нынѣ существующей слабости религіознаго элемента въ той новой республикѣ, утвердительное разрѣшеніе вопроса о дарованіи церкви корпоративныхъ правъ, представляется сомнительнымъ.

И вотъ вашъ отвѣтъ:

«Вашинггонъ, 24 Ноября.

Многоуважаемому Джону Галифаксу — съ товарищами.

Милостивые Государи!

Вамъ придется обратиться съ Вашей спекулиціей къ законодательной власти родного штата: конгрессъ знать ничего не хочетъ о религіи. Впрочемъ, Вы можете и не очень торопиться, такъ какъ то, что вы теперь затѣяли, совсѣмъ не имѣетъ практическаго значенія для нашей юной страны, даже больше: оно просто на просто, смѣшно!

Ваши тамошніе людишки, воображающіе себя религіозными, въ дѣйствительности слишкомъ слабы и разсудкомъ и нравственностью, и благочестіемъ, — словомъ, слабы почти во всемъ.