Марк Твен: Проблески детской гениальности

Въ настоящее время всѣ дѣти, повидимому, заразились скверною и непріятною манерой: произносить остроумныя изрѣченія при всякомъ удобномъ случаѣ и, въ особенности, въ тѣхъ случаяхъ, когда вообще имъ бы не слѣдовало разѣвать рта. Судя по обнародованнымъ попыткамъ такого остроумія представителей подростающаго поколѣнія приходится признать почти сумасшедшими. Родители ихъ, кажется, также не очень далеко ушли отъ своихъ дѣтей, такъ какъ имъ-то, въ громадномъ большинствѣ случаевъ, принадлежитъ честь обнародованія проблесковъ дѣтской геніальноcти, такъ лучезарно сіяющей со столбцовъ нашихъ современныхъ газетъ. Можетъ показаться, что я говорю объ этомъ съ излишней горячностію, вслѣдствіе личной зависти, и въ такомъ случаѣ я готовъ признаться, что меня дѣйствительно раздражаетъ необходимость ежедневно выслушивать о столь многихъ высокоодаренныхъ дѣтяхъ, припоминая въ то же время, что самъ я, будучи ребенкомъ, очень рѣдко говорилъ что-нибудь остроумное. Раза два я попробовалъ было сдѣлать это, но вполнѣ неудачно. Мои близкіе никогда не ожидали услышать отъ меня что-либо остроумное и прежде чѣмъ я успѣвалъ поразить ихъ чѣмъ-нибудь подобнымъ, они или зажимали мнѣ ротъ, или даже старались меня высѣчь. Мнѣ дѣлается жутко и морозъ подираетъ меня по кожѣ всякій разъ, когда я воображу себѣ, что бы могло случиться, если бы мнѣ тогда удалось произнести хотъ одно изъ остроумныхъ изрѣченій современныхъ двухгодовалыхъ дѣтей и если бы, конечно, при этомъ присутствовалъ мой отецъ. Содрать съ меня съ живого кожу и затѣмъ считать свой долгъ исполненнымъ, — показалось бы ему, вѣроятно, слишкомъ нѣжнымъ возмездіемъ за такое преступленіе. Это былъ очень строгій человѣкъ, рѣдко улыбавшійся и ненавидѣвшій «скороспѣлость» во всѣхъ ея видахъ. Если бы ему довелось услышать отъ меня образчики остроумія, въ которомъ упражняются современныя дѣти, то онъ убилъ бы меня. Да, безъ сомнѣнія, онъ поступилъ бы именно такъ, разъ ему представился бы къ тому благопріятный случай и если бы этого не случилось, то только потому, что я изъ естественной предосторожности сначала принялъ бы достаточную дозу стрихнина, а уже потомъ попытался бы произнести какое-нибудь остроумное изрѣченіе. Безпорочная исторія моей жизни запятнана только одной единственной остроумной выходкой. Мой отецъ, слышавшій эту остроту, гнался за мной черезъ три или четыре городскихъ квартала, съ единственной цѣлью лишить меня жизни, и если бы я былъ тогда взрослымъ, то, конечно, онъ бы имѣлъ на это полное право; но такъ какъ я былъ еще ребенкомъ, то и не могъ сознавать, какой безбожный поступокъ я совершилъ. Я позволилъ себѣ одно изъ тѣхъ замѣчаній, которыя уже тогда причислялись къ категоріи «бойкихъ»;- но въ немъ не было ничего остроумнаго. И, тѣмъ не менѣе, это чуть-чуть не породило серьезнаго разрыва между отцомъ и мною.

Дѣло было такъ. Мои родители, дядя Ефраимъ съ женой и нѣсколько другихъ лицъ озабочены были сообща выборомъ для меня имени. Я самъ въ это время лежалъ, пробуя каучуковыя кольца различныхъ сортовъ и стараясь выбрать изъ нихъ наиболѣе подходящее, такъ какъ, признаться, мнѣ уже надоѣло дѣлать дальнѣйшіе оныты, способствующіе прорѣзыванію зубовъ, на пальцахъ окружающихъ людей, и потому я желалъ заполучить нѣчто новое, ускоряющее этотъ процессъ, дабы вслѣдъ за этимъ имѣть право заняться чѣмъ-нибудь другимъ. Вспоминаете-ли вы когда-нибудь, какъ неудобно бывало вамъ, въ заботахъ о скорѣйшемъ прорѣзываніи зубовъ, кусать пальцы вашей няньки или какъ вамъ приходилось почти пополамъ изгибаться, продѣлывая тоже посредствомъ большихъ пальцевъ на собственныхъ ногахъ? И развѣ вы не теряли ни разу терпѣнія за этими занятіями, прежде чѣмъ зубы ваши успѣвали прорѣзаться хотя бы только на половину? Мнѣ представляется, какъ будто все это было еще только вчера. Но я удаляюсь отъ разсказа. Итакъ, я лежалъ и пробовалъ каучуковыя кольца. Помню, что, посмотрѣвъ на часы, я сообразилъ, что черезъ одинъ часъ и 25 минуть мнѣ исполнится ровно двѣ недѣли. О, какъ мало хорошаго успѣлъ я сдѣлать, чтобы заслужить тѣ благодѣянія, которыя такъ щедро расточались вокругъ меня!

И вотъ я услышалъ слова моего отца:- Авраамъ хорошее имя. Мой дѣдъ назывался Авраамомъ!

— Мать подтвердила:- Авраамъ — хорошее имя. Это правда. Выберемъ для него однимъ изъ именъ Авраамъ.

Тогда я сказалъ:- И мнѣ Авраамъ тоже нравится.