Луи-Себастьен Мерсье - Год две тысячи четыреста сороковой

Мы ни в грош не ставим метафизику, {65} 65 Мы ни в грош не ставим метафизику… — В старой, домарксовой философии под метафизикой понимали ту часть философии, которая трактовала вопросы, выходящие за пределы опыта (о боге, душе, свободе воли и т. п.); термин буквально означает «после физики» — поскольку в сочинениях Аристотеля учение о философии помещалось систематизаторами их после учения о физике. сию туманную область, в которой каждый воздвигал свою систему — призрачную и всегда бесполезную. Именно здесь складывались все эти несовершенные представления о боге, именно здесь, без конца обсуждая его свойства, искажали его сущность и смущали человеческий разум, предлагая ему некую ускользающую, ненадежную посылку, которая всегда готова была толкнуть его в бездну сомнений. Лишь с помощью физики, этого ключа к природе, этой живой науки, основанной на опыте, учим мы детей понимать разумность и мудрость Творца, обнаруживая перед ними всю сложность сего дивного мира. Глубже постигая эту науку, они избавляются от бесчисленных заблуждений; предрассудки отступают перед чистым светом знания, которым физика освещает все вокруг.

Когда юноша достигает у нас определенного возраста, мы позволяем ему познакомиться с поэзией. Наши поэты восторги вдохновения сочетают с мудростью. Они не принадлежат к тем, кто с помощью ритма и напевности слов насилует разум и невольно впадает в фальшь либо вычурность или развлекается тем, что возвеличивает карликов, выделывает всякие фокусы и потрясает разными погремушками. Они воспевают великие деяния, коими гордится человечество; своих героев они ищут там, где узрят мужество и добродетель. Фальшивые, продажные фанфары, что трубили славу великим мира сего, ныне вдребезги разбиты. В поэзии звучат лишь те искренние звуки, которым суждено звучать в веках, ибо они, если позволено так выразиться, перекликаются с голосами потомства. Воспитываясь на подобных примерах, наши дети получают верные представления о подлинном величии; и в их глазах грабли, ткацкий челнок и молот — предметы более значительные, нежели скипетр, корона и мантия.

— А на каком языке ведут ныне свои диспуты господа доктора Сорбонны? Все так же ли они спесивы? По-прежнему ли носят длинные мантии и отороченные мехом шапочки?

— В Сорбонне никто больше не спорит, ибо с того времени, как там стали говорить по-французски, исчезло это племя ярых спорщиков, и, благодарение богу, под сводами ее уже не раздаются всякие варварские словеса, еще более бессмысленные, чем те суждения, которые они призваны были выражать. Они обнаружили, что скамьи, на коих восседали эти многоречивые доктора, были сколочены из особого дерева — стоило только сесть на такую скамью, как человек повреждался в рассудке и начинал с важным видом нести околесицу.

— О, почему не родился я в вашем веке! Сии презренные мастера аргументов отравили мне мои юные годы, ведь я долгое время считал себя дураком — только потому, что никак не мог понять их речей. А что же делается во дворце, {66} 66 …во дворце… — Имеется в виду дворец кардинала Ришелье (Пале-Кардиналь), построенный в 1629—1634 гг. по проекту архитектора Ж. Лемерсье. В 1636 г. Ришелье подарил дворец Людовику XIII, но не покидал его до смерти (1642), после чего он перешел в собственность королевской семьи и получил наименование Пале-Рояль; с 1692 г. принадлежал Филиппу Орлеанскому, регенту Франции, затем перешел к его сыну Филиппу-Эгалите; при нем (в 1781—1786 гг.) к дворцу была пристроена галерея, где помещались кафе, игорные заведения и т. п. построенном тем кардиналом, [53] О жестокий Ришелье, презренный виновник всех наших бедствий, как ненавижу я тебя! Как отвратителен для моих ушей самый звук твоего имени! Лишив власти Людовика XIII, ты насадил во Франции деспотизм. С тех пор нация не совершила более ничего великого, ибо можно ли ожидать чего-нибудь от народа-раба! который с такой страстью писал дурные стихи и с таким хладнокровием посылал на плаху хороших людей?

— В многочисленных залах этого обширного здания ныне занимаются вещами, приносящими человечеству куда большую пользу. Там вскрывают трупы. В смертных останках ученые анатомы ищут средств уменьшить телесные страдания живых. Вместо того чтобы обсуждать всякого рода нелепые измышления, они пытаются отыскать скрытые причины наших недугов, и скальпель вскрывает бесчувственные тела лишь во имя блага грядущих поколений. Таковы наши доктора — они знамениты, пользуются всеобщим уважением и содержатся за счет государства. Хирургия ныне живет в мире с врачеванием, {67} 67 Хирургия… в мире с врачеванием… — Возникшая в глубокой древности хирургия на протяжении многих веков не считалась отраслью медицины, и на занятия хирургией смотрели как на недостойные врача. Во Франции хирургия была уравнена в правах с собственно медициной лишь в 1743 г. и медицина перестала быть ареной борьбы.