Константин Гамсахурдиа - Десница великого мастера

— А знаешь, мать Евфимия, что произошло в Мцхете?

У Евфимии были порваны все связи с жизнью, и потому она довольно равнодушно спросила болтунью:

— А что именно произошло?

— А то, что строитель этого храма, какой-то лаз, полюбил очень красивую девушку, дочь эристава. Царь Георгий сам хотел жениться на ней. А та, глупая, предпочла ему бедного зодчего. Об этом узнал царь. Влюбленных застали на месте. Девушка убежала, но забыла свои шейдиши у зодчего под подушкой. Царь Георгий разгневался и велел отрубить зодчему правую руку…

Смертельно побледнела Шорена. Она вспомнила, что недели две. тому назад у нее действительно пропали шейдиши цвета фазаньей шейки.

Некоторое время она сидела молча, потом встала и, как лунатик, побрела к утесу.

— Куда ты, Шушаника? Не отозвалась Шорена.

На краю утеса она перекрестилась и бросилась в пропасть. Сначала она летела вниз раскрыв руки, так, как на фресках изображались в те времена летящие ангелы, но затем перевернулась в воздухе и, ударившись головой о скалу, испустила дух.

В Мцхете снова вспыхнула чума.

Умер настоятель Самтавройского монастыря отец Стефаноз. На той же неделе от чумы погибла Вардисахар. На погребении старца Стефаноза архиепископ Ражден произнес речь. — Много язычников в Мцхете, и потому чума не по кидает город, — сказал он и во всеуслышание назвал Фарсмана Перса главой язычников.

Разъяренная толпа схватила Фарсмана и хотела побить его камнями, но старец Гаиоз удержал толпу и вза-мен предложил заклеймить Фарсмана тавром «единомышленника сатаны».

Раскалили медное тавро с изображением лисы и приложили ко лбу Фарсмана. Георгий находился в это время в Уплисцихе.

Царевич Баграт невзлюбил Фарсмана, Он хотел его повесить и не сделал этого только потому, что не было в Мцхете другого столь же искусного знахаря, умеющего лечить соколов. Но и это не спасло Фарсмана. У Баграта заболел сокол, Фарсман поставил ему клизму, но сокол околел.

Тогда юный повелитель разгневался и приказал бросить Фарсмана в темницу. И снова покатилась «амфора бездонная». Узник сбежал из тюрьмы к сарацинам. У Дигоми его настигли. Фарсмана пытали, вырывали ногти на пальцах, но он так и не выдал тайны ковки харалуж ных мечей. Во время пыток он умер.

Итак, воровавший вино попался на краже подонков…

В те дни Баграт получил письмо из Византиона.

После ужина царь начал бранить византийцев. Царевич возразил отцу:

— Следует быть в беседе сдержаннее, отец! Ты уже не в первый раз изволишь хулить кесаря и всю Византию. Фарсман, оказывается, совсем иначе перевел твои слова катепану Касавиле, а потом, перед отъездом ви зантййских гостей, он подробно передал катепану под линный смысл твоей речи. Касавила доложил твои сло ва новому кесарю, вот почему и была послана за мною погоня.

Царь вспылил.

— Византийцы развратили тебя! Фарсман поступил хорошо, что прямо в лицо выпалил правду Касавиле! («О, если бы я мог вторично убить Фарсмана», — думал он.) На другой день в палату вошел архиепископ Раж-ден. Царь курил опиум.

Крокодил огляделся и, убедившись, что никого нет, доложил Георгию о гибели Шорены.

Царь поднялся и молча ушел в опочивальню, удалил постельничего, сам запер дверь. Выкрасил бороду хной и переоделся простолюдином.

Вечером он вызвал к себе Вамеха Ушишараисдзе.

Никто не видел, как они вышли вдвоем из дворца, как вывели коней из конюшни.

Первую неделю думали, что царь изволил уехать на охоту в Сапурцле. Потом решили, что он опять в Уплисцихе. Всюду были разосланы скороходы. Послали гонцов в Абхазию, Тмогви, Фанаскертскую крепость.

Царя не нашли.

Искали его труп в Куре и Арагве. Царь и скороход Ушишараисдзе пропали бесследно. Царевич, или, вернее, теперь уже царь Баграт IV, вспомнил только одно: в ту роковую ночь кто-то поцеловал его во сне.

— Я хотел взглянуть, не отец ли это, но меня одолел сон…

Придворные, вспомнив о таком же бесследном исчезновении халифа Аль-Хакима, решили, что Георгий последовал его примеру.

Глахуна и Вамех целый месяц скитались по Триа-летским лесам. Ночевали они в хижинах пастухов, а иногда в деревне Ицро в заброшенной избушке. Чтобы не выдать себя, они избегали встреч с поселянами.

Однажды утром, лежа в шалаше пастуха, Глахуна Авшанидзе проснулся, услыхав мычание оленя. Ему снилось, что он в Мцхетском дворце. Он повернулся на другой бок и продолжал дремать в полусне.

Олень затрубил вторично. Царь вздрогнул и вскочил на ноги. Разбудил Вамеха, Они взяли с собой Куршай и пошли в том направлении, откуда слышался олений рев.