Дэвид Гарнетт - Женщина-лисица. Человек в зоологическом саду

Время шло, Жозефина так и не смогла ничего сказать Кромарти, она только поздравила его с выздоровлением и добавила, что очень рада, что он снова здоров. Затем она поблагодарила его за то, что он окликнул ее и позволил ей поговорить с ним.

— Почему вы так смущаетесь? — спросил Кромарти, а затем, угадав причину, добавил: — Дорогая Жозефина, не обращайте на моего соседа внимания, как это делаю я.

Но Жозефина молчала, и в эту минуту выбежала рысь, только что закончившая свой утренний туалет.

— Я несколько раз заходила проведать вашу кошку, пока вы были больны, — сказала Жозефина. — Она казалась очень несчастной и даже не смотрела в мою сторону. Я думаю, она боится женщин и не привыкла к ним.

Кромарти кивнул головой. Он был рад, что Жозефина навещала рысь, но подозревал, что она просто старалась убить время. Он не обращал внимания на публику, пришедшую поглазеть на него. Внезапно он услышал слова Жозефины:

— Джон, я должна увидеться с вами без посторонних. Мне необходимо переговорить с вами, а я не могу это сделать в таких условиях. Вы не можете больше уклоняться от разговора со мной.

— Что вы имеете в виду?

— Вы должны признать, что мы связаны друг с другом, — вот что я имею в виду. Я не знаю, что именно вы должны сделать, но вы должны что-то сделать. Я не могу так жить дальше. Пожалуйста, устройте как-нибудь, чтобы мы могли увидеться и поговорить.

Теперь настал черед смутиться Кромарти. Он не мог объяснить, по крайней мере сейчас, что он чувствует. С трудом он произнес несколько бессвязных фраз, о том что очень огорчен, но ничего не может сделать и, к тому же, не свободен от обязательств. Но под конец, став более искренним и смотря Жозефине прямо в глаза, Кромарти сказал:

— Дорогая моя, мы оба неизбежно будем несчастливы. Я люблю вас. Я не смогу никогда все забыть и, кажется, вы испытываете сейчас ко мне то же чувство. И вы, скорей всего, будете страдать. Я надеюсь только, что ваше чувство ко мне скоро иссякнет. Посмею сказать, что со временем, возможно, и моя любовь тоже пройдет. А сейчас мы должны расстаться и постараться утешиться.

— Я безутешна, — сказала Жозефина. — Я взбешусь, или сойду с ума, или еще что-нибудь в этом роде.

— С нашей стороны было бы величайшей ошибкой преувеличивать чувства друг друга, — произнес Кромарти сурово. — Это самое плохое, что мы можем сделать, самое жестокое. Нет, единственное, что вам совершенно необходимо, — это забыть меня, а я надеюсь, что мне удастся забыть вас.

— Это невозможно; не видеться гораздо хуже, — сказала Жозефина.

Теперь они сообразили, что несколько человек вошли в «Обезьяний дом» и боялись приблизиться и прервать их разговор.

— Как все это ужасно! — воскликнул Кромарти. — Как ужасно, будь оно проклято!

После таких слов Жозефина ушла. Кромарти вернулся назад и сел, но в следующую же минуту услышал громкий голос соседа:

— Извините меня, сэр. Простите, что я вмешиваюсь, но, как я понял, вашу приятельницу зовут Жозефина. Какое удивительное совпадение! Представляете, мое имя — Жозеф; вот так: Жозеф и Жозефина!

Если, услышав это замечание, Кромарти и поощрил Теннисона к продолжению, то сделал это чисто случайно. На минуту он почувствовал боль, но заставил себя остаться на месте.

— Вы интересуетесь девушками? — спросил негр. — Они приходят и глазеют на меня с самого утра, ха-ха-ха!

— Нет, не интересуюсь, — ответил Кромарти.

Никто не усомнился бы в этом, услышав его пронзительно-искренний голос.

— Рад слышать это, — сказал Теннисон, сразу приобретая прежнюю развязность манер. — Это так же, как у меня, так же, как у меня. Я совершенно не интересуюсь женщинами. Кроме моей бедной старой мамы, моей бедной старой мамы, она была лучше всех, лучше всех. Мать — лучший друг, на всю жизнь, лучшего друга не найти. Моя мать была невежественна, не умела ни писать, ни читать, но она знала Библию наизусть, и я впервые узнал об искуплении из ее уст. Когда мне было пять лет от роду, она научила меня молитвам, и я повторял их за нею слово в слово. Она была лучшим другом, какой когда-либо у меня был. Но другие женщины — нет, сэр! Я не привык к ним. Они — лишь искушение в жизни мужчины, их цель — заставить мужчину забыть о своем истинном предназначении. И что самое ужасное — чем больше вы их отвергаете, тем больше они за вами бегают. Это факт. Нет, мне гораздо лучше и безопаснее здесь, взаперти, рядом с вами, за решеткой и проволочной сеткой, которые помогают защититься от женщин, и я предполагаю, что вы испытываете те же чувства, что и я. Неправда ли, мистер Кромарти?