Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 1. Повести. Театр. Драмы

Жан. Тот, кто целый день простоял у плиты, имеет право устать, когда придет ночь. А сон нужно уважать…

Юлия другим тоном. Это вы хорошо придумали и это делает вам честь — благодарю! Протягивает Жану руку. Подите в сад и нарвите мне немного сирени!

Кристина, которая проснулась во время предыдущего разговора, встает и полусонная идет направо, чтобы лечь в постель.

Жан. Вместе с вами?

Юлия. Со мной!

Жан. Это невозможно! Никоим образом!

Юлия. Я не понимаю, что вам в голову приходит? С какой стати вы что-то воображаете?

Жан. Я-то нет, — но люди.

Юлия. Что? Я, мол, влюблена в лакея?

Жан. Я не самонадеян, но бывали примеры… и для людей ведь нет ничего святого!

Юлия. Вы, кажется, считаете себя аристократом!

Жан. Да, оно так и есть!

Юлия. Ну, а я предпочитаю спуститься в более низменные сферы.

Жан. Не спускайтесь, Фрёкен, послушайте моего совета! Никто не подумает, что вы спустились добровольно, а всякий скажет, что вы пали!

Юлия. Я лучшего мнения о людях, чем вы! Пойдемте и попробуем!.. Ну, пойдемте же! Она зовет его глазами.

Жан. Знаете ли, что вы удивительно странная!

Юлия. Может быть! Но и вы тоже! Впрочем, всё на свете странно! Жизнь, люди, всё это — грязь, которая плавает на воде до тех пор, пока не потонет. Я несколько раз видела один и тот же сон, о котором я теперь часто думаю. Как будто я сижу на высокой колонне и не вижу никакой возможности спуститься; от одного взгляда вниз у меня кружится голова, а между тем я должна сойти, но не имею мужества броситься вниз; я не могу крепко держаться и хочу упасть; но не падаю. И в то же время я чувствую, что не найду себе покоя до тех пор, пока не спущусь на землю! А как только я достигла земли, то мне уже хочется еще дальше — в землю… Испытали ли вы когда-нибудь что-нибудь подобное?

Жан. Нет. Мне обыкновенно снится, что я лежу под высоким деревом в темном лесу. Мне хочется подняться вверх, на верхушку и смотреть на освещенные солнцем дали, разорить птичье гнездо, в котором лежат золотые яйца. И вот я карабкаюсь и карабкаюсь, но ствол так толст, так гладок и так высоко до первой ветки! Но я знаю, что стоит мне только достигнуть первой ветки, и я доберусь и до верхушки, как по лестнице. Я еще не добрался до неё, но я доберусь, хотя бы только во сне!

Юлия. А я-то стою тут с вами и болтаю. Ну, пойдемте же! Пойдемте в парк!

Она берет его под руку. Уходят.

Жан. Для того чтобы сбылись наши сны, Фрёкен, нужно спать сегодня на девяти травах, собранных в Иванову ночь.

В дверях они оборачивается.

Жан трет рукой глаз.

Юлия. Дайте-ка я посмотрю, что вам попало в глаз.

Жан. Ничего! Просто пыль — сейчас всё пройдет.

Юлия. Это верно мой рукав вас задел; сядьте-ка, Я вам помогу. Она берет его за руку и усаживает; берет его за голову и запрокидывает ее назад; потом кончиком платка старается вынуть ему из глаза соринку. Сидите теперь смирно, совсем смирно! Ударяет его по руке. Так! Прошу слушаться! Что это! Мне кажется, что мой большой и сильный человек дрожит! Трогает его за верхнюю часть руки. С такими-то руками!

Жан предостерегающе. Фрёкен Юлия!

Юлия. Что скажете, monsieur Jean?

Жан. Attention, je ne suis qu’un homme!

Юлия. Сидите смирно!.. Вот так!.. Ну, вот теперь я вынула соринку! Можете поцеловать мою руку и поблагодарить меня.

Жан встает. Фрёкен! Выслушайте меня! Теперь Кристина уже легла в постель. Хотите выслушать меня?

Юлия. Прежде поцелуйте у меня руку.

Жан. Выслушайте меня!

Юлия. Прежде поцелуйте руку.

Жан. Хорошо, но вы пеняйте на себя!

Юлия. За что?

Жан. За что? Неужели же вы в 25 лет — такой ребенок? Неужели вы не понимаете, что играть с огнем опасно?

Юлия. Мне нет; я застрахована!

Жан дерзко. Нет, вы не застрахованы! А будь даже так, то по соседству есть легко воспламеняемые сооружения!

Юлия. Уж не вы ли?

Жан. Да! Не потому, что это — я, а потому, что я — молодой человек…

Юлия. Привлекательной наружности. Какое невероятное тщеславие! Может быть — Дон-Жуан? Или Иосиф? Клянусь честью, что вы считаете себя Иосифом!

Жан. Вы думаете?

Юлия. Боюсь, что так!

Жан смело идет к ней и хочет ее обнять и поцеловать.

Юлия дает ему пощечину. Прочь!

Жан. Что это — шутка или серьезно?

Юлия. Совершенно серьезно!

Жан. Значит то, что было раньше, тоже серьезно! Вы играете чересчур серьезно, и это опасно! Но мне надоела эта игра и прошу извинить, что я возвращусь опять к моей работе. Идет вглубь сцены за сапогами. Сапоги понадобятся графу рано, а полночь уже давно прошла. Берет сапоги.