Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

Гарди. Слитком поздно!

Кристина. Помоги мне!

Гарди. Ты вздумала подразнить льва.

Кристина, ударяя себя хлыстиком. Ах, когда же я вырвусь из его когтей!

Гарди. Ведь не он первый начал царапаться!

Кристина. И зачем только потревожила я это осиное гнездо?! Помоги мне, Магнус!.

Гарди. Ползи на коленях ко Кресту!

Кристина. Мне?.. Ползти на коленях!!?

Гарди. Это наш долг!

Кристина. Ладно, пусть так! Но я отомщу потом!

Гарди. Это нам не ново.

Кристина оставляет хлыст и меняет выражение лица.

Оксеншерна возвращается с бумагами.

Кристина кокетливо и дружелюбно ударяет Оксеншерна по руке. Спасибо, друг мой, я верю Акселю Оксеншерне на слово; Кристине — документы не нужны.

Оксеншерна остается холодным.

Кристина. Ну и сердит же старина! Помнишь, бывало за уроками истории как ты таскал меня за волосы?! Берет его руку и кладет ее себе на голову. Ну, приласкай же меня немножко, ведь я так избалована… а у меня нет отца… нет матери!

Оксеншерна наполовину холодно. Дитя мое, будь также правдива, как ты хороша, и все будут и любить, и уважать тебя.

Кристина, подавляя обиду. Спасибо, канцлер! Не затягивай процесса, и пусть все эти неприятные истории поскорее забудутся.

Оксеншерна. Могу ли я попросить у Вашего Величества письмо?

Кристина непринужденно. Да, как только я получу с него копию. Вынимает часы. Теперь я должна идти. Прощайте. Поворачивается. Да, скажите, в Польше есть Вазы?

Гарди. Как же, потомки Сигизмунда!

Кристина. Но ведь они католики?

Гардин Они могут быть обращены!

Кристина насмешливо. Да, ты прав… Ищите себе Вазов, а я найду кое-кого получше! До свиданья! Уходит.

Оксеншерна. Кошка! Настоящая кошка!.. Грустно слитком долго жить, Де-ла Гарди, и быть свидетелем, как всё прекрасное становится безобразным, всё доброе — злым.

Гарди. Ну, а анонимное письмо?

Оксеншерна. Должен сознаться, я и сам был удивлен. Всё это пустая болтовня, и автор повторяет ее в своем письме.

Гарди. Я такого же мнения. И теперь мы их приговорим к казни.

Оксеншерна. Как жестока жизнь! Но этому надо положить конец.

Гарди. Устранить ее мы не можем, но можем заставить ее отречься!

Оксеншерна. Разве это возможно?

Гарди. Да, это возможно!

Оксеншерна. Пойдем сюда и поговорим.

Гарди. Там кто-нибудь есть?

Оксеншерна. Да, конечно.

Гарди. Кто же?

Оксеншерна. Пойдемте и увидите!

Гарди, заглядывая в комнату. Купец Аллертс!

Оксеншерна. Вы его знаете?

Гарди. У него есть дочь…

Оксеншерна. А у дочери есть сын…

Гарди. Отец которого — Карл Густав…

Оксеншерна. Да!

В глубине сцены роскошный салон. Налево, отделенные китайскими ширмами, две софы и несколько стульев, сгруппированных вокруг большого стола. Направо громадный шкаф орехового дерева в голландском стиле. Часть авансцены представляет вход или галерею… В мастерской направо, наискось, продолговатое низкое окно, по обыкновению шестистворчатое. Перед окном большой рабочий стол, за которым помещаются шесть подмастерьев; все они сидят, поджав под себя ноги и шьют роскошные костюмы. Рядом с ними один подмастерье кроит, другой гладит, третий примеряет на манекен костюм Пандоры.

1-й подмастерье, выглядывая в окно. Кажется, толпа собирается!

2-й подмастерье. Лучше не смотреть!

3-й подмастерье. Почему же?

2-й подмастерье. Еще задавят!..

Гладильщик. Молчите, вы!

Примерщик. Их будут судить дворцовым судом?

Гладильщик. Мессениусов? Да! Разве ты не знаешь?

2-й подмастерье. Много народу будет на суде!

Примерщик. Кто же еще-то?

2-й подмастерье. А свидетели!

Гладильщик. Ну, делайте свое дело!

Гладильщик и примерщик уходят в глубину сцены.

Примерщик гладильщику. Вот проклятый процесс! Точно невод; потянешь за веревочку, попадет сколько хочешь и мелкой и крупной рыбы. Поверишь ли, нет почти ни одного высокопоставленного лица, которое не было бы в нём замешано… Ни единого, начиная с самого высшего, до самого низшего.

Гладильщик. С самого высшего?

Примерщик. Ну да!.. И все друг друга подозревают… Все!

Гладильщик. А… А самое высокопоставленное?

Примерщик. Та боится! Входя в глубину сцены.

Закройщик. Осторожнее, как можно осторожнее!

Примерщик. А нам-то чего бояться? Все могут попасть в немилость, всех могут вышвырнуть за борт, только не нас. Мы им необходимы; сам канцлер называет нас советом десяти неприкосновенных… А Хольм-то, хозяин-то наш… Знаете, ведь он скоро сделается дворянином!