Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

— Ну так что же? Зато солнышко греет; здесь много вкусных мух, и кругом такая красота!

— Особенно, если вспомнить, что теперь зима. Вообще, здесь всё хорошо, кроме сетей. Во всяком случае, здесь наша родина.

— То есть, наша вторая родина. Ubi bene, ibi patria. Где мы сыты, там и наша родина!

В зале покинутого рыцарского замка в Стокгольме царило необычайное оживление. Две поденщицы ходили по зале с тряпками в руках и старательно стирали пыль, старую дворянскую пыль, осевшую здесь еще в 1865 году, когда ее отрясли с своих ног дворяне, стучавшие каблуками в знак одобрения; славную графскую пыль, поднимавшуюся от голубой обивки скамеек, когда первые люди королевства в страхе беспокойно ерзали на своих местах; благородную баронскую пыль от блестящих расшитых мундиров. Была тут и не дворянская, а простая канцелярская пыль от потертых черных сюртуков. О той пыли, которая лежала густым слоем в галерее, нечего и говорить, потому что туда еще не заглядывали тряпки поденщиц.

Ландмаршальское кресло из слоновой кости стояло пустым, рядом, на столе лежал, молоток и несколько томов гербовника. Можно было подумать, что здесь недавно производился аукцион. Позади кресла стояла статуя Густава Адольфа (второго) и смотрела пустыми мраморными глазами куда-то вдаль через опустевшую залу на живопись потолка.

Солнце ярко светило через окна фасада и играло на поблекших гербовых щитах, висевших на северной стене залы, придавая им давно утраченный блеск.

— Какие здесь чудные обои, — сказала молодая поденщица, которая, вообще, еще мало видела на своем веку.

— Что ты, голубушка? Это их щиты, — отвечала старшая, помнившая еще старые порядки.

— А что это такое — щиты?

— Разве ты не знаешь? Щиты, гербовые щиты, гербы… ну, одним словом…

— Что же, они ими, должно быть, сражались, в роде как мечами?

— Нет, что ты? За них они прятались во время сражения.

— Зачем же они теперь висят здесь?

— Нужно же им где-нибудь висеть. А потом, всё это было так давно, что теперь уже никто не знает, почему их сюда повесили.

В это время в дверях появился молодой человек в шелковом картузике с ящиком с красками в руках и остановился на пороге. Он окинул стены презрительным взглядом, втянул голову в плечи и посмотрел на потолок, потом пожал плечами так, как умеют пожимать плечами только молодые художники, когда смотрят на посредственную живопись. После этого он прямо подошел к обеим женщинам и спросил их, где находится нумер 806, дворянский род нумер 806.

На этот вопрос госпожа Лундин смогла сразу ему ответить. Не далее, как сегодня утром, она поставила к стене высокую лестницу как раз под нумером 806. Дело в том, что еще в тот год, когда готовили замок к заседаниям последнего парламента, кровельщик начал чинить крышу. Сквозь разобранную крышу дождевая вода протекла на чердак, оттуда просочилась сквозь штукатурку и сильно попортила один гербовый щит, как раз тот самый, на котором стоял нумер 806. То обстоятельство, что именно этот, а не другой нумер стоял на попорченном щите, очевидно зависело от простой случайности, но обе женщины верили, что есть некто, распоряжающийся и случайностями. На потолке осталось отвратительное грязное пятно, напоминавшее болотную тину. Из этой тины вниз по стене ползла рыжая змея. Она бы могла напасть на нумер 805 или на нумер 807, словом, на любой из полсотни ближайших нумеров, но она проползла мимо них, будто белый ангел защитил их от опасности, и, как меткая стрела, достигла своей цели. В испорченном гербе не было ничего замечательного. Щит был разделен на три серебряных поля, и в каждом поле было по золотой собачьей голове. Над щитом не было ни шлема, ни короны, а три павлиньих пера с яркими глазками, которые были нарисованы так живо и так верно, что, глядя на них, казалось, будто они смотрят диким и воинственным взором. Но змея заползла на перья, покрыла своим грязным илом великолепные глазки, и они уже не имели прежнего вида. Потом рыжая змия обвилась вокруг всего щита и вылила на все три серебряных поля свой зеленый яд, который она собрала там на крыше между листами железа. С собачьими головами рыжая змея ничего не могла поделать, потому что они были сделаны из золота.

Между тем, молодой человек, забрав под мышку свой ящик с красками, уже преспокойно восседал на верхушке лестницы и ломал себе голову над изобретением предлога, чтобы как можно дольше не начинать предстоявшей ему скучной работы.