Джек Керуак: На дороге

Ветер о озера Мичиган, боп в «Петле», [2]долгие прогулки по Южному Холстеду и Северному Кларку и одна, особенно долгая – заполночь в джунгли, где за мной увязалась патрульная машина, приняв меня за какого-то подозрительного субчика. В то время, в 1947 году, боп, как сумасшедший, захватил всю Америку. Мужики в «Петле» лабали ништяк, но как-то устало, поскольку боп попал как раз куда-то между «Орнитологией» Чарли Паркера и другим периодом, начинавшийся с Майлза Дэйвиса. И пока я там сидел и слушал звучание ночи, которую боп стал олицетворять для каждого из нас, я думал обо всех своих друзьях от одного конца страны до другого и о том, что все они, на самом деле, – в одном громадном заднем дворе: что-то делают, дергаются, суетятся. И впервые в своей жизни на следующий день я отправился на Запад. Стоял теплый и чудный для автостопа день. Чтобы выбраться из невероятных сложностей чикагского уличного движения, я автобусом поехал в Джолиет, Иллинойс, миновал джолиетскую зону, после прогулки по неровным зеленым улочкам вышел на окраину городка и там, наконец, замахал рукой. А то надо же – всю дорогу от Нью-Йорка до Джолиета проделать автобусом и потратить больше половины денег.

Первым меня подбросил на тридцать миль вглубь зеленого Иллинойса грузовик с динамитом, на котором болтался красный флажок; водитель потом свернул на перекрестке Трассы 6, по которой мы ехали, и Трассы 66 – там, где они обе разбегались на запад на невероятные расстояния. Потом, около трех часов дня, после того, как я пообедал яблочным пирожком и мороженым у придорожного киоска, передо мною затормозила маленькая легковушка. Внутри сидела женщина, и во мне всколыхнулась было крутая радость, пока я бежал к машине. Но женщина оказалась средних лет, у нее самой были сыновья моего возраста, и она просто хотела, чтобы кто-нибудь помог ей доехатъ до Айовы. Я был только за. Айова! До Денвера рукой подать, а как только я попаду в Денвер, можно будет и расслабиться. Первые несколько часов меня везла она и один раз даже настояла, чтобы мы, как заправские туристы, осмотрели какую-то старую церквушку, а потом за руль сей я, и хотя водитель я неважный, но чистенько проехал через весь остаток Иллинойса в Давенпорт, Айова, минуя Рок-Айленд. И здесь первый раз в жизни увидел я свою любимую реку Миссиссиппи, пересохшую, в летней дымке, с низкой водой, с этим зловонным запашищем голого тела самой Америки, которое она омывает. Рок-Айленд – железнодорожные пути, крошечный центр города и через мост – Давенпорт, точно такой же городишко, весь пропахший опилками и прогретый среднезападным солнцем. Здесь женщине надо было ехать к себе домой по другой дороге, и я вылез.

Солнце садилось; выпив холодного пива, я пошагал на окраину, и это была длинная прогулка. Все мужчины возвращались с работы домой, на них были железнодорожные кепки, бейсбольные – всякие, как и в любом другом городке где бы то ни было после работы. Один подвез меня до верхушки холма и высадил на безлюдном перекрестке у края прерии. Там было прекрасно. Мимо ездили только машины фермеров: те подозрительно оглядывали меня и с лязгом катили дальше; коровы возвращались домой. Ни одного грузовика. Пронеслось еще несколько машин. Промчался какой-то пижон с развевающимся шарфиком. Солнце скрылось окончательно, и я остался в лиловой тьме. Теперь уже мне стало страшно. На просторах Айовы не виднелось ни огонька – через минуту меня никто и разглядеть не сможет. К счастью, человек, ехавший обратно в Давенпорт, подбросил меня до центра. Но я по-прежнему торчал там, откуда начал.

Я посидел на автобусной остановке и подумал. Съел еще один яблочный пирожок и мороженое: практически, я больше ничего и не ел, пока ехал по стране, – я знал, что это питательно и, разумеется, вкусно. Потом решил сыграть. Полчаса поразглядывав официантку в кафе на остановке, я из центра доехал автобусом снова до окраины – но на сей раз туда, где были бензоколонки. Здесь рычали большие грузовики, и через пару минут – бзынь! – один затормозил рядом. Пока я бежал до кабины, душа моя вопила от радости. А что за водитель там был – здоровый крутой водила с глазами навыкате и хриплым наждачным голосом; он едва обратил на меня внимание – лишь дергал и пинал рычаги, пока снова запускал свой агрегат. Поэтому я смог немного отдохнуть своей усталой душою, ибо больше всего хлопот, когда едешь стопом, доставляет необходимость разговаривать с бессчетными людьми, как бы убеждая их, что они не ошиблись, подобрав тебя, и даже как бы развлекать их, и все это оборачивается огромным напряжением, если всю дорогу только едешь и не собираешься ночевать в гостиницах. Этот парень только и делал, что орал, перекрывая рев двигателя, и мне тоже приходилось орать в ответ – и мы расслабились. Он гнал свою штуковину в самый Айова-Сити и орал мне свои анекдоты про то, как лихо он обводит вокруг пальца закон в каждом городишке, где введены несправедливые ограничения скорости, и каждый раз при этом повторял: