Анатоль Франс - На белом камне

Я не знаю, каков будет исход войны. Русская империя противопоставляет методической энергии японцев своя безграничные силы, подавленные дикой глупостью ее правительства, расхищаемые бесчестною администрациею и предаваемые бездарностью военного командования. Она показала меру своего бессилия и глубину своей дезорганизации. Тем не менее ее денежные запасы, поддерживаемые богатыми кредиторами, почти неисчерпаемы. Враги ее, напротив, могут рассчитывать только на трудные ростовщические займы, которые могут и не дать, как раз вследствие их побед. Ведь англичане и американцы согласны оказывать им помощь для того, чтобы ослабить Россию, но не для того, чтобы сами японцы стали могущественными и опасными. Нельзя предвидеть решительной победы ни одной из воюющих сторон. Но если Япония заставит белых относиться с уважением к желтым, она этим самым послужит на пользу человечеству и подготовит неведомо для себя и, конечно, против собственного желания мирную организацию вселенной.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил господин Губэн, подняв нос от тарелки, наполненной чудесным жарким.

— Опасаются, — продолжал Николь Ланжелье, — что развившаяся Япония воспитает Китай, что она научит его защищаться и эксплоатировать свои богатства. Есть опасение, что она создает сильный Китай. В интересах вселенной этого не следует бояться, а, наоборот, нужно желать. Сильные народы содействуют мировому богатству и мировой гармонии. Слабые народы, как Китай и Турция, являются постоянной причиной смуты и опасностей. Но мы слишком спешим с опасениями и надеждами. Если торжествующая Япония возьмется за организацию старой желтой империи, это не так-то скоро ей удастся. Для того, чтобы Китай узнал, что существует Китай, нужно время. Ибо он этого не знает, а пока он этого не знает, — Китая не будет. Народ существует только благодаря ощущению своего существования.

Триста пятьдесят миллионов китайцев существуют, но не знают об этом. Пока они не подсчитают себя, они не будут итти в счет. Они не будут существовать даже в смысле количественном. «Рассчитайся!» — вот первое приказание сержанта-инструктора солдатам. И этим он преподает им общественные принципы. Но триста пятидесяти миллионам человек требуется много времени для того, чтобы рассчитаться. Во всяком случае, Улар — европеец необыкновенный, так как он полагает, что с китайцами нужно быть человечным и справедливым, говорит, что во всех провинциях необъятной империи развивается большое национальное движение.

— Если бы даже, — сказал Жозефин Леклерк, — победоносная Япония и помогла бы, монголам, китайцам и тибетцам осознать себя и добилась бы для них уважения со стороны белых, — каким образом это обеспечило бы мир всего мира, сдержало бы завоевательное безумие наций? Разве не осталось бы для истребления все черное человечество? Какому черному народу удалось бы добиться уважения белых и желтых для черных?

Но Николь Ланжелье возразил:

— Кто может наметить границы, где остановится одна из великих человеческих рас? В противоположность красным, черные не вымирают от соприкосновения с европейцами. Какой пророк возьмется возвестить двумстам миллионам африканского черного населения, что его потомству до скончания века так и не суждено господствовать в мире и благоденствии на озерах и больших реках. Белые люди уже пережили пещерный и свайный период. Они были тогда голы и дики. Они сушили на солнце грубые, глиняные горшки. Их вожди устраивали хороводы варварских плясок. Они не знали другой науки, кроме науки своих колдунов. С тех пор они выстроили Парфенон, придумали геометрию, подчинили закону гармонии выражение своих мыслей и движения своих тел.

Можете ли вы сказать африканским неграм: до скончания века ваши племена будут избивать друг друга и вы будете неизменно подвергать друг друга страшным и нелепые казням, царь Глеглэ вечно будет во имя религиозных соображений бросать с крыши своей хижины пленников, связанных в корзине; вечно вы будете пожирать с наслаждением разложившееся мясо, оторванное вами от трупов ваших старых родителей; путешественники вечно будут стрелять в вас и подкуривать вас в ваших хижинах; гордые христианские солдаты вечно будут тешить свою храбрость, рассекая на куски ваших женщин, веселые моряки, приехавшие из туманных морей, вечно будут пробивать ногами животы ваших детей, чтобы размять ноги! Можете ли вы с уверенностью предсказать, что треть человечества всегда будет пребывать в неизменном унижении?