Пётр Валуев - Черный бор - Повести, статьи

— А если ни то, ни другое не удастся?

— Тогда я пойду своим путем.

— По моему мнению, — сказала Клотильда Петровна, — этот путь один и приведет к цели.

Утром на следующий день товарищ прокурора, Крутилов, получил от прокурора Белозорова записку. Он прочитал ее два раза и положил на стол, с которого еще не был убран его ранний завтрак, но потом снова взял в руки и прочитал еще раз.

«Кто успел к нему обратиться, — сказал про себя Крутилов. — Неужели Гренадеров?»

Крутилов взглянул на часы, позвонил и приказал подать ему одеваться. Через несколько минут он уже был на улице и шел, в раздумье, к зеленевшему в недалеком расстоянии Тверскому бульвару, когда его по имени окликнул Глаголев.

— А, это ты! — сказал Крутилов и остановился.

— Да, и я шел к тебе. Что значит, что Чуйкин уже освободил на поруки горничную Сухоруковой?

— Нельзя было не освободить.

— Почему — нельзя? Ты же сам вчера говорил другое.

— Обстоятельства стали другие; так и речь другая. Гренадеров поручился.

— Так что же, что Гренадеров? Что за власть такая? Важно было переспросить раза два, или три, не давая возможности получать наставления, как отвечать. Но явился Гренадеров — и вы тотчас пас перед ним.

— Совсем не перед ним пас, а пас перед делом. Советую и тебе поближе вглядеться в его физиономию. Она непригожа. Смотри, чтобы не осечься тебе с твоей Сухоруковой. Не один Гренадеров показал участие. Уже и до Белозорова добрались. Я получил от него записку и теперь иду, именно, к нему объясняться.

— Добрались до Белозорова, — повторил Глаголев и призадумался. Потом он спросил: — Кто же добрался? Гренадеров или Печорин?

— Не знаю. Записка написана так, что догадаться нельзя. Увидим, что он мне скажет.

— Впрочем, что с воза упало, то пропало. Во всяком случае, надеюсь, что Чуйкин не забудет главного. Мне нужна очная ставка со Снегиной. Повод к тому должен найтись. Стоит только захотеть, чтобы он нашелся.

— Вероятно, и найдется, — сказал Крутилов. — Однако, мне пора. Прощай.

— Я зайду к тебе вечером.

— Не заходи, не застанешь. Сегодня свободный день; я еду за город и вернусь поздно.

Невидимые нити связывают в жизни действия и судьбы людей. Каждая из них может преследовать отдельные цели, действовать отдельно и не знать того, что рядом с ним делают другие. Но связующие нити между тем стелятся и тянутся, каждая по своему направлению, и внезапно настает минута, когда они сходятся в том или другом конечном узле.

— Что вы сегодня так рано пожаловали, голубушка? — сказала Варвара Матвеевна торопливо вошедшей к ней в кабинет Татьяне Максимовне Флоровой. — Уж не случилось ли чего или не проведали вы чего недоброго?

— Не то чтобы именно недоброе, а кое-что проведала, матушка Варвара Матвеевна, — отвечала г-жа Флорова, садясь и по обыкновению стараясь придвинуть стул сколько могла ближе к хозяйке. — Я сегодня на целый день должна уехать к Беловым, в Останкино; они уже третьего дня перебрались туда, и сегодня праздник — а все-таки хотелось прежде к вам завернуть. Знаете что? Леонины скоро назад будут.

— Да они рассчитывали быть к осени, — сказала, нахмурившись, Варвара Матвеевна.

— Ранее будут, ранее матушка. Я вчера проведала, что и городской дом уже в порядок приводится, и прежний повар опять поступить должен.

— До этого мне никакого дела нет. Пусть как знают устраиваются и кого хотят нанимают.

— Конечно, так, но вы, кажется, были правы, когда говорили, что творилось что-то по секрету между Верой Алексеевной и молодым Леониным.

Глаза Варвары Матвеевны мгновенно оживились и уставились на ее собеседнице.

— Знала же я, что говорила тогда, — сказала Варвара Матвеевна, — а вы дали себя провести и хвалились тем, что вас будто провести нельзя, и меня почти с толку сбили. Было вам чем похвалиться…

— Не хвалилась, матушка, а только говорила, что тогда и зоркому глазу ничего не видать было. И теперь это повторить могу. Но как далось подметить, я сейчас вам и передаю.

— Да что же подметили вы теперь?

— И теперь не много — но я и немногое подмечаю, — лишь бы только видно было. А теперь стало видно, что Крафт с тем молодчиком в большой переписке и поручения от него получает. На прошлой неделе он и в доме был и какие-то распоряжения делал. Да кроме того, я заходила к Крафтам, под видом справки о ком-то у их людей, то есть у их поварихи, и подслышала, как Карл Иванович приказывал какое-то письмо из-за границы передать Вере Алексеевне. Видите ли, если из-за границы письмо, то от кого же могло быть оно?