Исаак Башевис-Зингер - Короткая пятница и другие рассказы[Сборник]

Наконец все, кажется, утихло. После того что случилось, да еще в ее-то годы — рождение сына для Мотихи было почти чудом. Но как Мотя был удачлив в делах, точно так же Мендель оказался неудачлив. Землевладельцы его не любили. Другие торговцы избегали. На складе завелись мыши, огромные, как кошки, и съели почти все зерно. Все решили, что это кара свыше. Мендель и вправду недолго занимался торговлей. Он снова стал десятником в бригаде лесорубов. А теперь слушайте внимательно: ударил он как-то в лесу по дереву киянкой, а дерево взяло, да и упало ровнехонько на то самое место, где он стоял. Хорошо, если бы в тот день хотя бы дул ветер, так нет же — светило солнце. Мендель не успел даже вскрикнуть.

Мотиха прожила еще долго, но после смерти второго мужа тронулась умом. Сидела да бормотала себе под нос: «Большой, маленький, большой, маленький…» Каждый день приходила на кладбище и, плача, перебегала от одной могилы к другой. Когда она умерла, меня уже не было в городе. Я жила у родителей мужа.

Да, вот я и говорю: злость… Нельзя этим дразнить. Маленький — он маленький, а большой — большой. Это ведь не наш мир. Не мы его создавали. И не нам его менять. Вы хоть раз слышали о чем-нибудь подобном? Это все злость, все из-за нее. Каждый раз, когда я думаю об этом, мне становится страшно.

Желание плоти очень тесно связано с желанием крови. Древние каббалисты знали об этом. Поэтому и в десяти заповедях «Не прелюбодействуй» следует сразу за «Не убий».

Реб Фейлик Эрлихман владел большим имением неподалеку от города Ласкева. Эрлихман, конечно же, не было его настоящим именем, так его прозвали соседи за то, что он всегда очень честно вел свои дела. Первая жена родила ему двух детей: сына и дочь, но они оба умерли молодыми и не оставили потомков. Жена его тоже умерла, и поэтому через несколько лет реб Фейлик женился снова. Как говорится в Екклесиасте: «Утром сей семя твое и вечером не давай отдыха руке твоей». Новая жена была на тридцать лет моложе его, и друзья пытались даже отговорить его от этого брака. Риша, так ее звали, похоронила уже двоих мужей, и поговаривали, что оба умерли не своей смертью. Да и происходила она из бедной семьи. Ходили слухи, что своего первого мужа она била палкой, а ко второму, который два года пролежал парализованным, ни разу не пригласила доктора. Много чего еще говорили, но реб Фейлик оставался непреклонным. Он не боялся пересудов. У его первой жены был туберкулез, и она долго болела перед смертью. Риша, сильная и здоровая, как мужчина, хорошо управлялась с хозяйством и дома, и в поместье. У нее были густые рыжие волосы и зеленые, как крыжовник, глаза. Высокая грудь и широкие бедра означали, что с детьми у нее не должно было возникнуть никаких проблем. В том, что она до сих пор не стала матерью, она, конечно же, винила своих мужей. Еще у нее был глухой, низкий голос, и, когда она смеялась, слышно это было издалека. Сразу же после свадьбы Риша решила взять все дела в свои руки: она рассчитала старого управляющего, который любил выпить, и наняла нового — молодого и старательного; она наблюдала за посевом и жатвой, за разведением скотины; следила за тем, чтобы крестьяне не крали у нее яиц, цыплят или меда. Реб Фейлик надеялся, что новая жена родит ему сына и будет кому прочесть кадиш после его смерти, но годы проходили, а детей все не было. Риша говорила, что он сам стал слишком старым. Однажды она уговорила его поехать в Ласкев к нотариусу и переписать все имущество на нее.

Постепенно реб Фейлик начал отходить от дел. Он был мужчиной среднего роста, с белоснежной бородой и розовыми щеками, по цвету напоминавшими тронутые морозом зимние яблоки, что явно выдавало в нем человека кроткого и состоятельного. И с бедными и с богатыми он вел себя как равный и никогда не кричал на своих крестьян. Каждую весну, перед Пасовером, он отправлял ласкевским беднякам мешок пшеницы, а после окончания праздника Кущей жертвовал богадельне воз дров и множество всевозможных овощей: картофель, капусту, свеклу. В имении он построил и оборудовал полками для книг и Священных Свитков маленький дом учения. Когда удавалось составить миньян, там можно было молиться. После того как все имущество перешло Рише, реб Фейлик целыми днями читал псалмы или дремал в боковой комнатке. Силы оставили его; руки начали дрожать, а голова тряслась, когда он говорил. В свои семьдесят лет он оказался в совершенной зависимости от Риши и, как поговаривали в городе, ел ее хлеб только из ее милости. Он смотрел сквозь пальцы на то, что изредка крестьянские лошади или коровы забредали в его лес. Риша же не прощала нарушителей, и им приходилось платить ей огромные штрафы.