Густав Майринк - Как доктор Иов Пауперзум принес своей дочери красные розы

Половину моей жизни я боялся встретиться с подобным человеком» (щеголь напрасно пытался заговорить, протестуя лишь жестами и выражением лица).

«Да, я знаю заранее – вы хотите намекнуть мне, чтобы я застраховал мою жизнь и затем как-нибудь покончил с собою – дабы, по крайней мере, мог жить мой ребенок, не умирая с голоду! Не говорите ничего! Неужели вы полагаете, что я не знаю о том, что такому человеку, как вы, известно решительно все?

Вы знаете всю нашу жизнь, у вас есть тайные ходы от дома к дому, и оттуда вы смотрите вольным взором в комнаты, нет ли где поживы, – вы знаете, где родился ребенок, сколько пфеннингов у каждого в кармане, намерен ли человек жениться или же отправиться в опасное путешествие. Вы ведете целые книги с записями о нас и перепродаете друг другу наши адреса.»

«И вы, вы заглядываете в мое сердце и читаете в нем мысль, которая терзает меня уже в течение целого десятка лет. – Да, поверьте, я вовсе не такой презренный эгоист и мог бы давно застраховаться и покончить с собою из любви к дочери – по собственному почину, без ваших намеков-людей, стремившихся обмануть и нас и свое собственное учреждение, обманывающих направо и налево, желая получить почву под ногами и добиться того, чтобы все пошло прахом! Неужели вы думаете, я не знаю, что после того, как все совершится – вы прибежите и изменнически, опять-таки ради комиссионных, закричите: „Тут мы имеем дело с самоубийством – мы не должны платить страховку!“ Неужели вы думаете, что я не вижу, как и все другие – что руки моей милой дочери становятся с каждым днем все белее и прозрачнее, и не понимаю, что это значит – сухие, лихорадочные губы и кашель ночью? Даже если бы я был прощелыгой вроде вас, то и тогда давно бы – чтобы достать денег на лекарство и хорошее питание… но нет, ведь я знаю, что тогда бы случилось: деньги никогда бы не были выплачены и затем… Нет, нет, этого нельзя себе представить!»

Импрессарио хотел заговорить, желая уничтожить подозрение в том, что он агент – по страхованию жизни, но не решился, так как ученый угрожающе сжал кулак.

«Я все же должен испробовать иной путь» – закончил полушепотом, после долгих, непонятных гримас доктор Пауперзум, очевидно только мысленно произнесенную фразу «именно… именно – с амбрасскими великанами».

«Амбрасские великаны! Черт побери, вы сами неожиданно подошли к интересующей меня теме. Ведь это именно то самое, о чем я хотел поговорить с вами!» Импрессарио не мог более молчать: «Как обстоит вопрос относительно амбрасских великанов? Я знаю, что вы когда-то написали по этому поводу статью. Но почему же вы ничего не пьете, господин доктор? Юлий, поскорее еще стакан для вина!»

Доктор Пауперзум мгновенно снова превратился в ученого.

«Амбрасские великаны», стал он рассказывать сухим тоном, «были уроды с невероятно большими руками и ногами, причем они встречались только в тирольской деревушке Амбрас, что дало повод считать их уродство редкою формою какой-то болезни, микроб которой должен был гнездиться на месте, так как очевидно в иной местности он не нашел бы для себя надлежащей почвы. Я впервые доказал, что надо отыскивать этот микроб в воде тамошнего, почти уже иссякающего, источника, и ряд опытов, предпринятых мною в этом направлении, дал мне право заявить, что я готов, в случае необходимости, в течение немногих месяцев демонстрировать на себе самом – несмотря на мой преклонный возраст – появление подобного рода и даже более того значительных уродливых образований».

«В каком же роде, например?» спросил импрессарио с напряженным любопытством.

«Мой нос, бесспорно, вытянулся бы хоботообразно на целую пядь – напоминая по форме морду американского тапира, уши стали бы величиной с тарелку, руки наверно, по прошествии трех месяцев, достигли бы величины среднего пальмового листа (Loloicea sechellarum), хотя ноги, к сожалению, вряд ли стали бы толще крышки столитровой бочки. Что же касается надежд на шишковатое вздутие колен в форме обычных среднеевропейских древесных губок, то в этой области я еще не закончил моих теоретических изысканий и поэтому могу дать научную гарантию лишь с известного рода ограничениями…»

«Достаточно! Вы тот человек, которого мне надо!» прервал импрессарио, задыхаясь от волнения. «Пожалуйста, не прерывайте меня! – Скажем кратко и точно – готовы ли вы проделать над собою этот опыт, если я гарантирую вам годовой доход в полмиллиона и дам аванс – несколько тысяч марок – положим, ну, положим – пятьсот марок?»