Тальбот Рид - Старшины Вильбайской школы

— Покойной ночи, — отозвался старшина.

Рано утром на следующий день Ферберн был очень удивлен неожиданным визитом: Ридделя, а взглянув на озабоченное лицо своего друга, он даже испугался. Тревога его еще усилилась, когда Риддель сказал ему:

— Я пришел просить тебя об одной услуге.

Ферберну, как и всем, было известно, что за последнее время у старшины было много неприятностей; он никогда не расспрашивал его о них — он знал, что если Ридделю понадобится услуга, он обратится к нему первому. Должно быть, теперь он за этим и пришел, и Ферберн поспешил ответить с готовностью:

— Ты знаешь, что я всегда сделаю для тебя все, что могу. В чем дело?

— Не можешь ли ты одолжить мне банку варенья?

Ферберн вытаращил глаза. Он думал, что Риддель попросит его по крайней мере сопровождать его к директору по какому-нибудь важному делу или откроет ему тайну, касающуюся судьбы всей школы, и вдруг — варенье! Он расхохотался, как сумасшедший.

— Фу, как ты меня испугал! Погляди ты на свое лицо: ну кто с таким лицом говорит о варенье?

С минуту Риддель смотрел на своего друга рассеянным взглядом, а потом и сам рассмеялся.

— Какой я, однако, дурак! Я не объяснил тебе, зачем мне варенье. У меня сегодня завтракают двое «мартышек», и я только что вспомнил, что не приготовил им десерта. Не найдется ли у тебя еще чего-нибудь? Я все возьму.

Ферберн отворил свой шкафчик. Риддель нагрузился всевозможными сластями, взял в объятия банку с вишневым вареньем и выбежал из комнаты, торопливо ответив на расспросы Ферберна о том, какие «мартышки» и по какому случаю:

— После, после расскажу.

Едва успел Риддель окончить приготовления к приему гостей, как зазвонил колокол на молитву.

Надо, однако, сказать, что приготовления его чуть не пропали даром. Сгоряча Парсон и Тельсон изъявили свое согласие на приглашение старшины, но как только он скрылся из виду, их охватило сомнение.

— Как ты думаешь, зачем он нас зовет? Уж не нахлобучку ли собирается сделать за последний скандал в парламенте? — спросил Тельсон.

— Наверное. Я не пойду.

— Только зачем же для этого приглашать завтракать? Странно как-то…

— Ничего нет странного: ведь он чудак. А кстати, хорошо он угощает?

— Угощает он отлично: он щедрый. — Тельсону как бывшему фагу старшины это было хорошо известно.

— Знаешь, я думаю, лучше пойти, — сказал, подумав, Парсон. — Если это нахлобучка, так от нее все равно не спрячешься.

— Пожалуй, пойдем, — согласился Тельсон.

В назначенный час друзья подходили к комнате старшины. Судя по их медленной походке и нерешительному стуку в дверь, они все еще немного побаивались, но зато, когда дверь отворилась и глазам их предстал накрытый стол, весь уставленный закусками и лакомствами, они пришли в такой восторг, что даже забыли поздороваться с хозяином.

— Очень рад, что вы пришли, — встретил Риддель своих гостей. — Садитесь за стол, будем завтракать. Тельсон, ты не забыл еще, как варить яйца?

Тельсон не забыл — и принялся, не теряя времени, доказывать свое искусство. Парсон взялся резать хлеб и намазывать маслом тартинки. Когда стряпня была кончена и первый аппетит удовлетворен, мальчики принялись болтать самым непринужденным образом. Занимать их не понадобилось, и Ридделю оставалось только руководить беседой и наводить ее понемногу на желаемую тему.

— А мы было испугались, — говорил Тельсон: — Парсон вообразил, что вы хотите задать нам нахлобучку.

— И не думал. Это ты вообразил, а вовсе не я, — отозвался сконфуженный Парсон.

— Неправда, ты… А какой скандал учинили мы в парламенте!.. — обратился Тельсон к Ридделю. — Это все Парсон; он первый затейник на такие штуки.

— То есть я всегда первый попадаюсь, — поправил Парсон с видом угнетенной невинности.

Риддель засмеялся.

— Кстати, Риддель, слыхали вы, что сегодня назначено частное заседание парламента? — спросил Тельсон.

— Нет, не слыхал. По поводу чего же?

— По поводу вас.

— Меня?!

— Да, и даже не по поводу, а против вас. Вас хотят исключить из членов парламента.

Для Ридделя это было совершенною новостью.

— За что же меня хотят исключить? — спросил он с удивлением.

— Все из-за этого дела с гонками: за то, что в прошлый раз вы не хотели сказать, кого подозреваете. Многие уверяют, будто вы сами в этом замешаны. Только вы не бойтесь: я, Парсон и все наши пойдем на заседание и отстоим вас.

Ридделю не хотелось говорить с мальчиками на эту тему; к тому же время уходило, а они были еще далеко от Виндгама и его затруднений; между тем необходимо было добиться, правду ли говорил дневник. Надеясь на недогадливость своих собеседников, Риддель решился приступать к делу прямо.