Гавриил Гагарин - Забавы уединения моего в селе Богословском

Мою не презирайте младость:
Отрада всех сердец и сладость,
Чья столько власть мила, велика,
Что чрез улыбку он владыка,
Пастух и Царь, в ком чтут Царя,
Не так ли молод, как и я?
Свободы мудрость он лишает
И то блаженством заменяет:
Он робких смелостью дарит,
Свирепых кроткими творит,
Мудрец, Герой, в ком чтут Царя,
Дитя такое же, как я!
Им тварь живет и оживилась,
Его владычество распространилось
Поверх земли, вовнутрь морей:
Он есть душа вселенной всей.
Природа вся, в ком чтит Царя,
Не так ли молод, как и я?
Слезами так нас уверяют,
Его утехи окупают;
Свою он строгость усладил:
Он нам Надежду подарил.
Сердца, в ком любят чтить Царя,
Дитя такое же, как я!

Все преходит в жизни тленной,
Горесть в годы, радость в миг;
Всяк тщетою, лишь пременной,
Предводим в путях своих;
Чувство силой не правдится.
Тем, что есть, должно явиться
И является — мечтой.
Свет исполнен суетой!
В нем любовь — обман, я знаю,
Но приятный! — Ей вручаю
Сердце, душу, разум свой;
Жертвую любви собой!
Горе нам искать, иною
Страстью страсть ту заменять!
Нам устроено судьбою
Иль любить, иль не дышать.
Так, Лизета дорогая!
Я люблю одну тебя;
Мне не может льстить иная,
Если жизнь во мне твоя.
Пусть и реки и пустыни
Разделят меня с тобой,
Пусть ужасные твердыни
Станут между нас горой;
Сердце, мысли понесутся
К мыслям, к сердцу твоему;
Мысли с мыслями сольются,
В сладость духу моему.
Но теперь мы под одною,
Лиза! кровлею живем;
Поспешим же мы собою
Дать пример любови всем;
Иль разлука подвернется,
Или старость на крылах;
Сердце с холоду очнется
Не на розе, на иглах.
Должен вянуть цвет веселья!
Путь исполнит сей закон,
Пусть же вянет, блекнет он
От сердечна наслажденья!

Лирой громкою иные
Славят сильных на бою;
Очи черны — голубые,
Вам я песенку спою;
И в награду я мечтаю,
От любви себе цветок:
Я ногами попираю
Кровью купленный венок.

Я народом не владею,
Я на троны не гляжу,
Участь лучшую имею,
Меж красот — судьей сижу.
Сердце страстно разбирает,
Что прелестнее для нас
И что более пленяет:
Голубой иль черный глаз?

Очи черные проворны,
Душу вмиг они язвят;
Голубые ж нежны, томны,
Тихо в плен они манят.
У Венеры взгляд небесный
Черных глаз огнем горит;
Взор же Грации прелестной
Томность милая живит.

В глазках черных светит искрой,
Да желанно — иль отказ;
Речью скромной, а не быстрой,
Отвечает нежный глаз:
Страсти буйство в глазе черном;
Страсти нежность в голубом;
Мил восторг в глазу проворном;
А чувствительность в другом.

Очи черны, вы прекрасны!
Но — я Лизы не видал:
Взоры Лизины опасны,
Я любовь в них прочитал.
Очи черные, прельщайте
Не меня вы, а других;
Чувства сердца возглашайте:
Нет прелестней голубых !

Не прибавит знать и слава
К милой страсти ничего;
Ты души моей забава,
Друг ты друга своего.
Много есть тебя знатнее,
Кто пригожее тебя?
Кто тебя добрей, милее?
Кто счастливее меня?
Иль не придешь в мысли миру
Красоту венцом почтить?
Он тебя тогда в порфиру
Пожелает нарядить.
Лиза милая в короне
Будет Лизою моей;
Средь величия на троне
Сердце не изменит в ней.
Славьтесь грудью ледяною
Люди видом, не душой,
Вашей твердостью пустою,
Не пленяется дух мой.
Вам лишь видно, что Лизета
Без красы и не умна;
Я в ней вижу прелесть света:
Словом — Ангел мой она!
Будь ты, милый друг! Лизета,
Для спокойства моего,
Ангелом — красою света
Лишь для друга своего.
Прочим людям не кажися;
Будь несносна даже им,
Их хулою веселися,
Чтобы богом быть моим!

Нет слов — иль не умею,
Прекрасную хвалить;
Но сердце я имею,
Чтоб милую любить.
Словами, коль не можно
Тебя мне величать,
Я чувствами не ложно
Тебе могу сказать:
Одна ты мне мила,
Есть, будешь и была!
Так петь начну с зарею;
В день стану продолжать;
Встречаяся с луною,
То ж буду напевать.
И после, засыпая,
В утеху я себе,
Тобой во сне мечтая,
Промолвлю то ж тебе;
Одна ты мне мила,
Есть, будешь и была!
Тогда совсем забуду
Припев я сей пропеть,
Когда в объятьях буду
Тебя своих иметь.
Забуду я словами,
Восторгом страсть явлю,
Я страстными глазами
Скажу тебе: люблю!
Ты мне одна мила,
Есть, будешь и была!