Джеймс Купер - Зверобой

Читатель легче поймет события, изложенные в этой главе, если у него перед глазами будет хотя бы наскоро сделанный набросок окружающего пейзажа. Надо вспомнить, что очертания озера были весьма неправильны. В общем, оно имело овальную форму, но заливы и мысы разнообразили и украшали берега. Поверхность чудесного водного пространства сверкала, как драгоценный камень, в последних лучах заходящего солнца, и холмы, одетые богатейшей лесной растительностью, казалось, улыбались сияющей улыбкой. За редкими исключениями, берега круто поднимались из воды, и даже в тех местах, где холмы не замыкали кругозора, над озером свисала лиственная бахрома. Деревья, росшие на склонах, тянулись к свету, так что их длинные ветви и прямые стволы склонялись над землею под острым углом. Мы имеем в виду только лесных гигантов — сосны, достигающие в высоту от ста до полутораста футов, — так как мелкая растительность попросту купала свои нижние ветви в воде.

Ковчег занимал теперь такое положение, что «замок» и вся северная часть озера были скрыты от него далеко выступающим мысом. Довольно высокая гора, поросшая лесом, ограничивала кругозор в этом направлении. В одной из предыдущих глав мы уже описывали, как вода вытекала из озера под лиственными сводами, и упоминали также о скале, стоявшей вблизи истока, невдалеке от берега. Это был массивный одинокий камень, основание которого покоилось на дне озера. Он, видимо, остался здесь с тех времен, когда воды, пролагая себе путь в реку, размыли окружающую, более мягкую землю. Затем под непрерывным воздействием стихий он приобрел с течением веков свою теперешнюю форму. Скала подымалась над водою невысоко — всего футов на шесть; своими очертаниями она напоминала пчелиный улей или копну сена. Лучше всего сравнить ее именно с копной, так как это дает представление не только о ее форме, но и о размерах.

Скала стояла и до сих пор стоит — ибо мы описываем действительно существующий пейзаж — в пятидесяти футах от берега, и летом здесь не глубже двух футов, хотя в другие времена года круглая каменная верхушка совсем погружается в воду. Некоторые деревья так далеко вытягиваются вперед, что даже на близком расстоянии не видно пространства между скалой и берегом. Особенно далеко вытягивается и свисает над скалой одна высокая сосна, образуя величественный балдахин, под которым лесные вожди восседали в течение многих веков, когда Америка еще жила в одиночестве, неизвестная всему остальному миру.

В двухстах или трехстах ярдах от берега Зверобой свернул парус и бросил якорь, лишь только заметил, что ковчег плывет прямо по направлению к скале. Судно поплыло несколько медленнее, когда рулевой подвернул его носом против ветра. Сделав это, Зверобой отпустил канат и позволил неуклюжему кораблю медленно дрейфовать к берегу. Так как у судна была неглубокая осадка, то маневр удался. Когда молодой человек заметил, что корма находится в пятидесяти-восьмидесяти футах от желанного места, он остановил судно.

Зверобой дорожил каждой минутой, так как был уверен, что враги не спускают с него глаз и гонятся за судном по берегу. Однако он думал, что ему удалось сбить мингов с толку. Несмотря на всю свою прозорливость, они вряд ли могли догадаться, что именно скала является действительной целью его плавания, если только один из пленников не выдал им тайну. Но такое предательство казалось Зверобою невероятным.

Как ни спешил Зверобой, все же, прежде чем подойти к берегу, он принял некоторые меры предосторожности на случай поспешного отступления.

Держа карабин наготове, он поставил Юдифь у окошечка, обращенного к суше. Отсюда хорошо были видны скала и береговые заросли, и девушка могла вовремя предупредить о приближении друга или недруга.

Сестру ее Зверобой тоже поставил на стражу, поручив ей наблюдение за вершинами деревьев, так как враги могли забраться на них и занять командную позицию над судном, что сделало бы невозможной его оборону.

Солнце уже покинуло озеро и долину, но до полного заката оставалось еще несколько минут, а молодой охотник слишком хорошо знал индейскую аккуратность, чтобы ожидать от своего друга малодушной спешки. Впрочем, вопрос сводился к тому, удастся ли окруженному врагами Чингачгуку избежать их козней. Он не знал о том, какие события произошли за последние четыре часа, и вдобавок был еще неопытен на тропе войны. Правда, делавар знал, что ему предстоит иметь дело с шайкой индейцев, похитивших его невесту, но разве мог он предвидеть истинные размеры опасности или точное положение, занятое друзьями и врагами! Коротко говоря, оставалось лишь положиться на выучку и на врожденную хитрость индейца, потому что совсем избежать страшного риска все равно было невозможно.