Джеймс Купер - Зверобой

Сам Зверобой, судя по внешности, был совершенно спокоен, разговаривал весело и оживленно, хотя уклонялся от всяких намеков на участь, ожидавшую его в этот день.

Только по тону, которым он говорил о смерти, можно было догадаться, что мысли его невольно возвращаются к этой тяжелой теме.

— Ах, — сказал он вдруг, — сделайте мне одолжение, Юдифь, сойдем на минутку в ковчег! Я хочу поговорить с вами.

Юдифь повиновалась с радостью, которую едва могла скрыть.

Пройдя за охотником в каюту, она опустилась на стул. Молодой человек, взяв в руки стоявший в углу «оленебой», карабин, который она подарила ему накануне, сел на другой стул и положил ружье себе на колени. Еще раз осмотрев с любовным вниманием дуло и затвор, он отложил ружье в сторону и обратился к предмету, ради которого и завел этот разговор.

— Насколько я понимаю, Юдифь, вы подарили мне это ружье, — сказал он. — Я согласился взять его, потому что молодой женщине ни к чему огнестрельное оружие. У этого карабина славное имя, и потому его по праву должен носить человек опытный, с твердой рукой, — ведь самую добрую славу легко потерять при беззаботности и необдуманном поведении.

— Ружье не может находиться в лучших руках, чем теперь, Зверобой. Томас Хаттер редко давал из него промах, а у вас оно будет…

— Верной смертью, — перебил охотник смеясь. — Я знавал когда-то охотника на бобров, у которого было ружье, имевшее такое прозвище, но все это было только бахвальством, ибо я видел делаваров, которые на близком расстоянии посылали свои стрелы так же метко. Однако я не отрицаю моих способностей… ибо это способности, Юдифь, а не натура… я не отрицаю моих способностей и, следовательно, готов признать, что ружье не может находиться в лучших руках, чем сейчас. Но как долго оно в них останется? Говоря между нами, мне не хотелось бы, чтобы это слышали Змей и Уа-та-Уа, но вам можно сказать всю правду, потому что ваше сердце вряд ли будет так страдать от этой мысли, как сердца людей, знающих меня дольше и лучше. Итак, спрашиваю я: долго ли мне придется владеть этим ружьем? Это серьезный вопрос, над которым стоит подумать, и если случится то, что, по всей вероятности, должно случиться, «оленебой» останется без хозяина.

Юдифь слушала его с кажущейся невозмутимостью, хотя внутренняя борьба почти до конца истощила ее силы. Зная причудливый нрав своего собеседника, она заставила себя сохранять внешнее спокойствие, хотя, если бы внимание Зверобоя не было приковано к ружью, человек с такой острой наблюдательностью вряд ли мог не заметить душевной муки, с которой девушка выслушала его последние слова. Тем не менее необычайное самообладание позволило ей продолжать разговор, не обнаруживая своих чувств.

— Что же вы мне прикажете делать с этим оружием, — спросила она, — если случится то, чего вы, по-видимому, ожидаете?

— Именно об этом хотел я поговорить с вами, Юдифь, именно об этом. Вот Чингачгук, правда, далек от совершенства по части обращения с ружьем, но все же достоин уважения и постепенно овладевает этим искусством. Кроме того, он мой друг — быть может, самый близкий друг, потому что мы никогда не ссорились, хоть у нас и разные природные дарования. Так вот, мне бы хотелось оставить «оленебой» Змею, если что-нибудь помешает мне прославить моим искусством ваш драгоценный подарок, Юдифь.

— Оставьте его кому хотите, Зверобой; ружье ваше, и вы можете распоряжаться им как угодно. Если таково ваше желание, Чингачгук получит его, в случае если вы не вернетесь обратно.

— Спросили вы мнения Гетти на этот счет? Право собственности переходит от родителей ко всем детям, а не к одному из детей.

— Если вы желаете руководствоваться велениями закона, Зверобой, то, боюсь, ни одна из нас не имеет права на это ружье. Томас Хаттер не был отцом Гетти, как не был и моим отцом. Мы только Юдифь и Гетти, у нас нет другого имени.

— Быть может, так говорит закон, в этом мало я смыслю. По нашим обычаям, все вещи принадлежат вам, и никто здесь не станет спорить против этого. Если Гетти скажет, что она согласна, я окончательно успокоюсь на этот счет. Правда, Юдифь, у вашей сестры нет ни вашей красоты, ни вашего ума, но мы должны оберегать права даже обиженных богом людей.

Девушка ничего не ответила, но, подойдя к окошку, поманила к себе сестру. Простодушная Гетти охотно согласилась уступить Зверобою право полной собственности на драгоценное ружье. Охотник, повидимому, почувствовал себя совершенно счастливым, по крайней мере до поры до времени; снова и снова рассматривал он ценный подарок и наконец выразил желание испытать все его достоинства на практике, прежде чем вернется на берег. Ни один мальчик не спешил испробовать новую игрушку с таким восторгом, с каким простодушный лесной житель принялся испытывать все качества своего ружья. Вернувшись на платформу, он прежде всего отвел делавара в сторону и сказал, что это прославленное ружье должно стать его собственностью, если какая-нибудь беда случится с теперешним владельцем.