Джеймс Купер - Зверобой

— Очень мило и любезно с их стороны предполагать, что молодая женщина позабудет собственные сердечные склонности только для того, чтобы этот несчастный юноша мог получить обратно свое потерянное сердце! — сказала Юдифь иронически, но затем горечь прозвучала в ее словах: — Я думаю, женщина остается женщиной, все равно — красная она или белая; и ирокезские вожди плохо знают женское сердце, Зверобой, если воображают, будто оно может позабыть старые обиды или истинную любовь.

— По-моему, это очень верно сказано относительно некоторых женщин, Юдифь, хотя я знаю таких, которые способны и на то и на другое. Мое следующее поручение относится к вам, Юдифь. Они говорят, что Выхухоль, как они называют вашего отца, скрылся в своей норе на дне озера, что он никогда не вынырнет обратно и что его детеныши скоро будут нуждаться в вигвамах, если не в пище. Они думают, что гуронские шалаши гораздо лучше, чем хижины Йорка, и они хотят, чтобы вы перешли к ним. Они признают, что у вас белая кожа, но думают, что молодые женщины, которые так долго жили в лесах, непременно должны заблудиться на расчищенном месте. Один великий воин из их числа недавно потерял свою жену и будет рад пересадить Дикую Розу к своему очагу. Что касается Слабого Ума, то ее всегда будут чтить и о ней всегда будут заботиться все красные воины. Они полагают, что все добро вашего отца должно перейти в распоряжение племени, но ваши собственные вещи вы можете, как всякая женщина, отнести в вигвам супруга. Кроме того, они недавно потеряли молодую девушку, погибшую насильственной смертью, и две бледнолицые должны занять опустевшее место.

— И вы взялись передать мне такое предложение?! — воскликнула Юдифь, хотя в тоне, которым она произнесла эти слова, чувствовалось больше горя, чем гнева. — Неужели я такая девушка, что соглашусь сделаться рабыней индейца?

— Если вы требуете, чтобы я честно высказал вам мою мысль, Юдифь, то я отвечу, что, по-моему, вы вряд ли согласитесь стать рабыней мужчины, будь то краснокожий или белый. Вы, однако, не должны сердиться на меня за то, что я передал вам это поручение слово в слово, как его услышал. Только на этом условии я получил отпуск, а обещания свои надо выполнять, хотя бы они были даны врагу. Я сказал вам, что гуроны говорят, но не сказал, что, по-моему, вы должны им ответить.

— Ага, послушаем, что скажет Зверобой! — вмешался Непосе да. — Мне, право, не терпится узнать, какие ответы ты для нас придумал. Впрочем, что касается меня, то мое решение уже готово, и я могу объявить его хоть сейчас.

— И я тоже, Непоседа, уже решил про себя, что должны были бы ответить вы все, и ты в особенности. Будь я на твоем месте, я бы сказал: «Зверобой, передай бродягам, что они не знают Гарри Марча. Он настоящий человек! Натура не позволяет ему покидать женщин своего племени в минуту опасности. Поэтому считайте, что я отказываюсь от предлагаемого вами договора, если даже, сочиняя его, вы выкурили целый пуд табаку».

Марча несколько смутили эти слова, произнесенные с такой горячностью, что невозможно было усомниться в их значении. Если бы Юдифь немножко поощрила его, он без всяких колебаний остался бы, чтобы защищать ее и сестру, но теперь чувство досады взяло верх. Во всяком случае, в характере Непоседы было слишком мало рыцарского, чтобы он согласился рисковать жизнью, не видя в этом для себя никакой ощутительной пользы. Поэтому неудивительно, что в ответе его разом прозвучали и затаенные мысли, и та вера в собственную гигантскую силу, которая хоть и не всегда побуждала его быть мужественным, зато обычно превращала Непоседу в нахала по отношению к тем, с кем он разговаривал.

— Ты еще юнец, Зверобой, но по опыту знаешь, что значит побывать в руках у мужчины, — сказал он угрожающим тоном. — Так как ты не я, а всего-навсего посредник, посланный сюда дикарями к нам, христианам, то можешь сказать своим хозяевам, что они знают Гарри Марча, и это доказывает, что они не дураки, да и он тоже. Он достаточно человек, чтобы рассуждать по-человечески, и потому понимает, как безумно сражаться в одиночку против целого племени. Если женщины отказываются от него, то должны быть готовы к тому, что и он откажется от них. Если Юдифь согласна изменить свое решение, что же, милости просим, пусть идет со мной на реку, и Гетти тоже. Но если она не хочет, я отправлюсь в путь, лишь только неприятельские разведчики начнут устраиваться на ночлег под деревьями.

— Юдифь не переменит своего решения и не желает путешествовать с вами, мастер Марч! — задорно возразила девушка.