Марсель Эме - Вуивра

После беседы, продолжавшейся почти целый час, мужчины вместе спустились к реке, поскольку Вуатюрье нужно было посмотреть, как идут работы по сооружению деревянного пешеходного мостика. По пути они заговорили о Вуивре. В середине августа она исчезла на целых две недели. Во всяком случае никто в деревне её не видел.

Священника её исчезновение очень расстроило. Он упрекал себя в том, что не смог воспользоваться присутствием Вуивры в коммуне, чтобы усилить в своём приходе мистический тонус. Не состоялся даже крестный ход, назначенный на пятнадцатое августа, поскольку эту дату, на которой настаивал главный викарий, отделял от смерти Бейя слишком большой срок, чтобы и без того малая толика усердия и эмоциональности, отличавшая его прихожан, могла удержаться на уровне плодотворного пыла. «Воистину трудно служить одновременно и Господу, и епископату», — отважился со вздохом подумать кюре. Ведь в первое воскресенье, последовавшее за драмой у пруда, ещё всё было возможно. Вуатюрье уступил бы желанию нескольких старых дев, болтовню которых можно было бы выдать за мнение большинства членов коммуны. А вот получив отсрочку и пощупав пульс коммуны, мэр понял, что население вверенной ему территории не станет упрекать его за отказ от крестного хода. Впрочем, церемонию эту он запретил не без тягостных споров с собственной совестью. Накануне пятнадцатого августа, мучимый угрызениями совести, обуреваемый страхом при мысли, что одной ногой он уже стоит в аду, мэр отправился на поезде в Безансон, чтобы исповедоваться в соборе Святого Иоанна, а на следующий день рано утром, дрожа от страха, что его узнают, причастился и выслушал до полудня все мессы, которые только можно было выслушать. В то утро он находился в состоянии экстатического блаженства, освежившего ему душу и вызвавшего слёзы радости. После этого он почувствовал себя настолько умиротворённым и близким к Господу, что во время банкета радикалов в столице департамента мог почти без всякой тревоги хулить его святое имя и подвергать осмеянию церковные истины. К несчастью, Вуивра возвратилась в Во-ле-Девер. Несколько человек сообщили, что видели её, и Вуатюрье стало немного не по себе.

— Нужно, прежде всего, сделать так, чтобы она не была предметом особого внимания, — сказал он Арсену, — чтобы все вели себя так, словно её не существует. И у меня, похоже, есть одно средство. Можно было бы повесить на мэрии и на молочном магазине объявления о том, что рубин Вуивры фальшивый, что он не стоит и сорока су. Но сам я этого сделать не могу.

— Вы в любом случае можете попытаться распространить слухи.

Вуатюрье не ответил. Ему было не с руки публично высказывать своё мнение о рубине. Это выглядело бы как признание того, что он верит в существование Вуивры. Мужчины расстались у деревянного пешеходного мостика. Посчитав, что идти на мессу уже поздно, Арсен решил вернуться домой по тропинке, тянувшейся вдоль реки. Солнце стояло высоко, и можно было не бояться испортить росой свои воскресные брюки. Так он шёл минут десять, и вдруг ему показалось, что он слышит какой-то глухой звук, словно от падающих комков земли. Он вроде бы доносился с небольшого, нависшего над рекой пригорка, где рос молодой ольшаник. Вскарабкавшись по склону, он обнаружил за кустами Реквиема, рывшего прямоугольную яму, края которой доходили ему до середины бёдер.

— Как видишь, — ответил Реквием на вопрос Арсена, — рою могилу. Думаю, хорошая получится. Во всяком случае, начало удачное.

Говоря это, он наклонил свою маленькую, с низким лбом голову над неуклюжими плечами и артистическим жестом провёл в воздухе большим пальцем на уровне глаз, как бы лаская ровно очерченные края и плоские поверхности могилы.

— Я смотрю, тут у тебя работа не ученическая, — сказал Арсен. — А для чего это?

— А ни для чего. Думаю о ней и копаю просто так.

Реквием посмотрел на Арсена с чуть растерянной улыбкой. Он в общем не испытывал ни малейшего смущения оттого, что его застали за работой, но ему хотелось бы объяснить, что он посвящает этот шедевр женщине своей мечты, а средств для выражения переполнявших его чувств не хватало. Арсен не понял всей важности намерения, вдохновлявшего Реквиема. Заметив рыболовную сеть, комком лежавшую недалеко от будущей могилы, он заметил:

— Разгуливать по воскресеньям с сетью опасно. В прошлое воскресенье поймали ронсьерского мельника с тройной сетью, а в позапрошлое — одного жителя Арсьера. С сетью шутки плохи.