Эдуард Вильде - В суровый край

Выходя из трактира, Каарель дружески обнял Яана. Тот пытался отстраниться, но все зря. Едва они вышли на крыльцо, как Яан резко остановился, точно оглушенный ударом.

Прямо навстречу им шли две девушки и высокий усатый парень: Анни и Мари с женихом — мельником Пээтером из Луйге.

Яан судорожно прижал к себе горшок с салакой и резко шагнул в сторону, чтобы вырваться из объятий Каареля. Он даже поздороваться забыл, да и с ним никто не поздоровался, хотя Пээтер знал его. Все трое медленно прошли мимо. Мари громко захохотала, пронзительно и ядовито; ее смех уязвил Яана.

— Ты что? — спросил его Каарель. — Черта увидел, что ли?

Яан промолчал. Опомнившись, он зашагал так, словно за ним кто-то гнался.

— Никак, это девчонки из Виргу, а с ними луйгеский Пээтер, — заметил Каарель. — A-а, теперь я понимаю, — добавил он, смеясь, — ведь одна из них твоя любезная. Старый-то черт не хочет ее отдавать за бобыля! Не тужи, брат, ты еще таким человеком станешь, что отцы и дочери сами за тобой гоняться будут! Дай только срок!

В ушах Яана все еще звучал хохот Мари, и он не слышал болтовни своего спутника. Понурив голову, он торопливо шагал, чувствуя, как дрожат колени и по спине бегают мурашки.

Пройдя около версты, Каарель свернул в сторону. Когда его коренастая фигура исчезла вдали, Яан вздохнул с облегчением. Он, кажется, все бы отдал, только бы не было этой встречи с девушками. Какой позор! Мари теперь опять растрезвонит по всей деревне, что Яан завел дружбу с ворами и пьянчугами! А что скажет Анни! Яан готов был сквозь землю провалиться…

Дома, как всегда, с нетерпением ждали возвращения Яана из церкви. Дети, блестя глазенками, выбежали ему навстречу и ухватились за полы его пиджака: сегодня, как видно, у ребятишек не было причины забиваться в угол, совесть их была чиста. Зато Яану радость детей причиняла острую боль. Оделив их булками, он вошел в свою мрачную лачугу, где его поджидала мать со скудным обедом.

Весь вечер Яан был молчалив и мрачен. О встрече с Каарелем и неприятном случае у трактира он рассказал матери в нескольких словах. Потом попытался прочесть газету — на три-четыре дома выписывалась одна еженедельная газета, — но не понимал того, что читает. Яан просидел при свете тусклой лампы весь вечер. Когда он наконец собрался лечь, был уже, наверное, двенадцатый час. Дети и мать давно спали.

Он начал раздеваться. Вдруг послышался тихий стук в стекло, будто дятел долбил дуплистое дерево. Яан взял лампу и подошел к окну. Прижавшись лицом к черному запотевшему стеклу, на дворе стояла Анни. Ее большие глаза серьезно смотрели на Яана, губы не двигались.

Яан поспешил отворить дверь. Кай спала первым сладким сном, она не проснулась. Только Маннь взглянула на гостью сонными глазами. Анни, проходя, молча погладила ее по головке и направилась прямо в каморку, где Яан только что читал.

— Я улучила минутку и прибежала, — зашептала она, переводя дыхание. — У нас жених Мари, никто не заметил, как я ушла.

Яан поставил коптилку на стол, пододвинул Анни скамейку, а сам прислонился к стене. Оба молчали.

— Я пришла к тебе с просьбой, Яан… — проговорила наконец Анни. И когда она подняла на юношу свои большие ясные глаза, тот сразу понял.

— Говори, — сказал он.

И тогда в простых, спокойных словах Анни высказала все, что тяжким грузом лежало у нее на сердце. Она не жаловалась на свои мучения, которые ей приходится терпеть от домашних, она пришла только ради самого Яана, пришла, чтобы предостеречь его, напомнить ему, какие неприятности он может на себя навлечь, ободрить его, уговорить его быть осмотрительнее, осторожнее — для его же собственной пользы. Она не навязывала ему своих советов, не докучала ему, не мучила его, она ничем не задевала его самолюбия, ни единым словом не заикалась о том, что сама может подумать о нем плохо. Она беспокоилась о его добром имени, о том, чтобы никто не смел кинуть в него грязью…

Яан без утайки рассказал ей все. Он ничего не скрывал и не оправдывался. Да, он допустил ошибку, оказавшись в тот злосчастный вечер в компании подозрительных парней. Честно рассказал он и о том, что занял у Каареля деньги. Яан поклялся выполнить просьбу Анни и порвать всякие отношения с Каарелем, Юку и другими.

Анни заглянула ему в глаза и прошептала:

— Я это знала. Теперь я спокойна… Но разве ты обязательно сам должен в четверг отнести Каарелю деньги? Не мог бы ты с кем-нибудь их передать?

Яан задумался.

— Передать? С кем? Мне кажется, так не годится. А вдруг тот, кому я поручу отнести деньги, почует недоброе и раззвонит по всей округе? А тех парней я разозлю, если не приду, и они будут меня везде обливать грязью. Лучше уж я сам пойду и постараюсь от них отделаться. Я сумею… Ты не бойся… только не бойся.