Скиталец - Кандалы

Ученики притихли, но Вуколу показалось, что они не поверили учителю.

Вукола приняли сразу во второй класс, хотя Елизар, уходя, предупредил учителя, что сына он учил сам — и только чтению, а письму не учил. Учитель, улыбаясь, возразил:

— Ничего, выучим.

Когда наступила перемена и учитель ушел наверх, ученики, выбегая из школы на площадь, передразнивали Вукола:

— А мой му-уж?

И снова смеялись над новичком: над его стриженой головой и городским костюмом, передразнивали его походку, манеры. Вуколу вспомнились далекие времена Таторки, необъяснимо ненавидевшего Вукола.

Его рассматривали, как смешную диковину. Пришли из старшего класса большие ученики — тоже в поддевках и с волосами в кружало.

— Шея-то кака долга, как у гуся али бы у гадкого утенка!..

— И голову держит набок!

— Поправьте ему!

При новых взрывах смеха начались тычки, щелчки в голову, щипки, а один большой рябой парень лет семнадцати схватил его голову, чтобы «поправить».

Новичок вдруг вышел из терпения, опять покраснел до ушей, как во время чтения, губы его передернулись, глаза засверкали. Вукол схватил подвернувшуюся под руку линейку и ткнул ею в лицо своего мучителя. Удар случайно пришелся прямо в смеющиеся зубы, оцарапав десны: у парня показалась кровь. Он неожиданно сконфузился и отошел прочь.

Над большим учеником тоже стали смеяться:

— Эка связался!

— Новичок! дай ему ищо!

— Я не дерусь! — угрюмо, как затравленный зверек, ответил Вукол.

— Не дерешься, а в зубы дал?

— Ну, по любови с кем-нибудь, с ровней!

Перед ним стоял крепыш-парнишка — волосы, как рожь, голубые глаза, высокая грудь. Наружность его чем-то даже понравилась Вуколу. Не драться, а подружиться бы с эдаким. Мальчик был ростом выше Вукола и сложения атлетического.

Он сбросил поддевку, оказавшись в красной рубахе и плисовых шароварах.

— Поборемся! — и крепко стиснул ему предплечья, как бы исследуя мускулы.

— Брось! — весь вспыхнув, сказал Вукол и изо всей силы сжал руки противника.

Тот с удивлением отступил.

— Стой, робяты!

Вукола вытолкнули в круг. Некоторые ободряли:

— Дерись, у нас без боя нельзя!

— Обязательно в бою надо побывать!

Противник толкнул его в грудь левой вытянутой рукой, все выше занося правую.

Вукол побледнел. Зрители окружили их кольцом, обоих подбадривая. Новичок тоже вытянул левую руку, как щит, и они оба заходили по кругу, выбирая момент для удара. Противник наступал, Вукол отходил, меняя позицию. Вдруг голубоглазый нанес Вуколу первый короткий удар тычком, но Вукол отразил его левой рукой.

С обеих сторон посыпались короткие удары, не достигавшие цели.

Вукол быстро перенял новые для него приемы боя: здесь не размахивались широко, дрались тычками, нанося удар коротко и быстро. Искусство боя заключалось в том, чтобы левой рукой отразить удар: рука одного сцеплялась под локоть с рукой другого. Удары противника сыпались молниеносно на Вукола, но он быстро приспособился не допускать их до себя.

Иногда оба, сцепясь, как бы не в силах были расцепиться и потом, отскочив, снова ходили по кругу, как дерущиеся петушки.

Из толпы сыпались замечания: всем хотелось, чтобы «свой» боец свалил «новичка», но Вукол, на вид худощавый и меньше противника, не поддавался.

— Наддай ему, Ванька!

— Всыпь долгоушему татарину!

— Гололобому!

— Дай не крестьянину! Страннему!

«Странними» в селе называли посторонних крестьянам, приезжих, безземельных, бедняков, батраков и ремесленников, работавших по найму. Каждый из маленьких кандалинцев привык, подражая старшим, презирать «странних».

Расцепившись, они снова сцепились. Вукол оказался более гибким, успел неожиданно рвануть Ваньку на себя, отчего тот внезапно упал на колени, причем, падая, нечаянно ударил противника локтем в лицо. Разъяренный Вукол подмял силача под себя.

Их розняли. Начался гвалт. Кричали, что Вукол неправильно ударил. Но у него под глазом вздулся синяк: бить «по рылам» тоже считалось недозволенным.

Тогда Ванька заворотил рукав рубахи и показал синяк на руке — след «пожатия» руки Вукола.

Это тотчас изменило общий взгляд на новичка.

— Вот он какой! Только один раз жамкнул — и всю пятерню отпечатал!

— Тише! — закричал Ванька, отряхиваясь и надевая поддевку, — бой был вничью! — И вдруг, дружелюбно улыбнувшись, протянул руку Вуколу: — Не сердись! У нас обычай — новичков в бою испытывать! Я — Иван Челяк, сын мельника Амоса! Меня еще никто с ног не сваливал: люблю таких, хоть ты и странний! Как зовут?