Артур Шницлер - Тереза

Вилла была расположена весьма респектабельно — в глубине большого парка. С балкона можно было наблюдать, как курортная публика неторопливо прохаживается по эспланаде. Атмосфера в семействе Эппих, мужская часть которого еще оставалась в Вене, словно очистилась — девочки стали такими веселыми, какими Тереза их еще не видела, а их мать держалась с Терезой приветливее и любезнее, чем обычно. Гостей в доме хватало. Элегантный молодой человек с залысинами, в городе иногда обедавший у четы Эппих в компании с другими гостями, теперь появлялся чуть ли не ежедневно и в сумерках сиживал с хозяйкой дома в глубине парка. Тереза совершала вместе с девочками дальние прогулки, к ним присоединялись подружки помладше и постарше сестер со своими гувернантками, равно как и довольно взрослые мальчики и молодые люди, иногда все отправлялись на ближайшее озеро кататься на лодках, а дома затевали безобидные светские игры, в которых и Тереза принимала участие. Старшая из девочек, Берта, неожиданно для Терезы душевно привязалась к ней и даже поверяла ей свои невинные сердечные тайны, временами они ходили обнявшись отдельно от остальных. Красота пейзажа, теплый летний воздух, жизнь на лоне природы, перемена обстановки — все это пошло Терезе на пользу. А поскольку коротенькие весточки от Казимира приходили через день, то и душевных мук она почти не испытывала. Однако внезапно поток его писем иссяк. Терезу охватил панический страх. Состояние ее здоровья, в котором она много раз начинала сомневаться, а иногда даже вновь считала почти благополучным, наконец дошло до ее сознания во всей его ужасающей серьезности. Она послала Казимиру срочное письмо, откровенно высказав свою озабоченность. Он ничего не ответил. Зато пришло письмо от матери, которая спрашивала, не захочет ли Тереза как-нибудь навестить мать, поскольку находится всего в нескольких часах езды от нее. Тереза как бы случайно упомянула об этом приглашении в разговоре с госпожой Эппих, и было решено отправиться в Зальцбург целой компанией.

Уже на следующий день Тереза в сопровождении женской части семейства Эппих, их хорошей знакомой с сыном и дочерью и элегантного молодого человека с залысинами отправилась в Зальцбург. Приехав на вокзал, Тереза отделилась от компании и поспешила к матери, которая переехала в просторную и светлую комнату с эркером в одном из новых домов. Фрау Фабиани встретила дочь со сдержанной сердечностью. Взвинченное и невыносимое для окружающих существо, каким она была в последние годы, почти исчезло, но мать вдруг превратилась в совершеннейшую старуху. Она была рада услышать, что ее дочери живется хорошо, ей самой, к счастью, тоже грех жаловаться. Зарабатывает она вполне достаточно, и даже немного сверх того. И одиночество, охотно призналась она, оказалось во всех отношениях благом для ее сочинительства. Она попросила Терезу рассказать поподробнее о ее нынешнем месте работы и о прежних местах, и Тереза была даже тронута интересом, который мать проявила к ее делам. Однако за обедом, заказанным в ближайшем трактире и сервированным на маленьком столике в эркере, беседа стала спотыкаться, и Тереза с горечью почувствовала, что она в гостях у старой, рассеянной и чужой женщины.

Пока мать предавалась послеобеденному отдыху на диване, Тереза смотрела из эркерного окна на улицу — та была вся на виду, вплоть до моста через реку, чей шум доносился и сюда. Она думала о людях, с которыми приехала, они сейчас, вероятно, сидят в ресторане гостиницы за обедом, думала о Максе, об Альфреде и, наконец, о самом чуждом из этих чужих ей людей, о Казимире, от которого носила теперь дитя и который не ответил на ее последние письма. Но даже если б он был ей менее чужд, разве он мог бы ей помочь? С его любовью и без нее — она была одинаково одинока.

Чтобы не разбудить мать, она тихонько прикрыла за собой дверь и отправилась бродить по городским улицам, которые в этот жаркий летний послеполуденный час были тихими и безлюдными. Сначала у нее возник соблазн посетить все те места, которые были связаны с ее воспоминаниями. Однако эти воспоминания утратили свою прежнюю радость. И сама она чувствовала себя такой усталой, такой выпотрошенной, как если бы ее жизнь уже подошла к концу. Так что вскоре Тереза направилась, без всякого внутреннего побуждения, почти машинально, в гостиницу, где остановились ее спутники. Но оказалось, что те ушли на прогулку. И Тереза, сидя в прохладном вестибюле, стала просматривать иллюстрированные журналы. А когда сквозь стеклянную дверь она случайно увидела почтовую комнату, ей пришло в голову еще раз послать письмо Казимиру. Она употребляла выражения страстной нежности, долженствовавшие вновь пробудить в его памяти часы их взаимных ласк, описывала ему заманчивую возможность свидания ночью в парке виллы или же в лесу и намеренно ни словом не упомянула о том, что ее на самом деле тревожило.