Артур Шницлер - Тереза

Тереза углубилась в заполненную гуляющими аллею и услышала звуки оркестров, игравших в переполненных ресторанчиках под открытым небом не только для посетителей. Сотни, тысячи гуляющих проходили мимо, останавливались послушать музыку, теснились возле оград, и Терезе очень нравилось, что оркестры то сменяли друг друга, то звучали разом, а то в нежную мелодию откуда-то издали вдруг врывался глухой удар барабана или других ударных инструментов и что цокот конских копыт, шепот, говор и смех толпы, даже свистки паровозов, доносившиеся с железнодорожного виадука, тоже участвовали в большом праздничном концерте в честь наступившей весны.

До этого вечера ее темное скромное платье и уже ставшее привычным строгое выражение лица оберегали ее от каких-либо приставаний. Однако когда она остановилась у ограды одного ресторанчика, какой-то юноша слишком близко придвинулся к ней, но после резкого толчка локтем исчез так быстро, что она даже не успела разглядеть его черты. И теперь, когда она все дальше шла по голой аллее, удаляясь от шума и музыки, она призналась себе, что вспоминает о его прикосновении без всякого отвращения. Быстро, чуть ли не бегом, она продолжала углубляться в аллею. Людской поток мало-помалу иссяк. Увидев первую же свободную скамью, Тереза решила немного передохнуть. Мимо прошел молодой человек, еще издали привлекший ее внимание: не по сезону светлый костюм, тщательно выглаженный, но мешковатый и болтающийся на его худощавой фигуре, танцующая походка и руки в карманах. Двумя пальцами правой руки он еще и придерживал за поля мягкую коричневую шляпу. Он бросил на Терезу ребячливый и тем не менее слегка коварный взгляд и кивнул ей приветливо, даже тепло, во всяком случае, отнюдь не нахально, так что она чуть не ответила ему тем же и невольно улыбнулась. Сделав несколько шагов, он вдруг повернул обратно, быстро подошел к ней и запросто уселся рядом. Она хотела было встать, но он уже заговорил с ней, словно и не заметил ее движения, — сначала о погоде, потом о скачках, на которых он побывал, о падении жокея на стипль-чезе, отпустил шуточку в адрес не в меру разодетой пары, проследовавшей мимо них, и, наконец, осведомился у Терезы, видела ли она, как проехала в карете эрцгерцогиня Йозефа и четверку цугом барона Шпрингера, а также не кажется ли ей, что музыку приятнее слушать издалека, тогда она звучит, как из другого мира. Тереза, слегка растерявшаяся от потока его слов, отвечала коротко, но дружелюбно. Потом вдруг поднялась и быстро попрощалась. Молодой человек тоже тотчас встал и зашагал рядом, продолжая болтать. Он начал вслух гадать, кем она, собственно, могла бы быть. Во всяком случае, не уроженка здешних мест. О нет! А в ответ на ее улыбку предположил: может быть, немка из Германии? Ее речь выдает особу образованную. По рождению итальянка, вот она кто! Ну конечно же. Черные волосы, жгучий, многообещающий взгляд. Ясное дело — итальянка! Тереза чуть ли не испуганно взглянула на него. Он рассмеялся. Ну во всяком случае, ее род с Юга — родители, точнее, вообще предки. Что сама она венка, это ясно по ее произношению, хотя она так мало говорит, и, главное — произношение у нее литературное. Уж не актриса ли она? Или певица? Может, примадонна? А вдруг — придворная дама? Вот именно — придворная дама, которой любопытно было вблизи поглядеть раз в кои веки, что поделывает простой народ. Или — поднимай выше! — принцесса или эрцгерцогиня!

Ему понравилась эта мысль, и он даже сделал вид, что говорит всерьез. Ведь все сходится: не бросающийся в глаза, но, как он выразился, в высшей степени отличающийся от обычного туалет, осанка, походка, взгляд, — и он немного отстал от нее, чтобы полюбоваться ее фигурой сзади.

— Ваше высочество, — внезапно обратился он к ней, когда они вновь оказались вдали от звуков оркестров, — я почел бы за особую честь пригласить ваше высочество на ужин. По правде сказать, бедность не порок, но и богатство не горе, моя наличность составляет нынче, к сожалению, всего один гульден. На такую сумму королевского пира не задашь, так что вашему высочеству придется самой заплатить за ужин.

Рассмеявшись, она спросила, в своем ли он уме.

— Тем не менее, — серьезно ответил он.

Она ускорила шаги. Дескать, уже поздно, ей пора домой. Тогда не разрешит ли она ему, по крайней мере, сопроводить ее до придворной кареты, которая, несомненно, ожидает ее где-то поблизости. У швейцарского павильона? Или у виадука? Тут они как раз подошли к боковой дорожке. В простенькой закусочной за зеленым штакетником немногочисленные посетители радовались жизни, довольствуясь пивом, салями и сыром, а также обрывками музыки, доносившимися из ближайших и дальних ресторанов. Вскоре Тереза, к собственному изумлению, и ее спутник уже сидели за довольно шатким столиком, покрытым скатертью в красных цветах, и с аппетитом уплетали все, что им принес потный официант в лоснящемся от жира фраке.