Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Ст[удентъ] (пъетъ чай). Что толковать, Катерина Матвѣевна, не пріобщитесь ли? Не вредно. Синьоръ же Венеровскій самъ по себѣ, а мы сами по себѣ.

К. М. Напрасно этотъ человѣкъ попадается мнѣ на глаза, я должна ему высказаться. Онъ [1 неразобр .]

В[енеровскій]. А, такъ то-съ! А я васъ попрошу покорно молчать; а ежели вамъ не благоугодно будетъ-съ, то я заставлю васъ. Мы, дѣйствительно умные люди и люди дѣла, тѣмъ то и отличаемся отъ болтушекъ, что мы не даемъ никому взять себя въ руки, а сами беремъ въ руки-съ. (Подходитъ къ ней и грозитъ.) Какъ вы не хвастаете свободой отъ предразсудковъ, кое что вамъ не хотѣлось бы распубликовать...

К. М. Вы подлецъ, Венеровскій! И это говоритъ вамъ не женщина, a человѣкъ, да.

В . (Говоритъ громче). А вы глуповаты, да и недоразвиты.

К. М . Что? Что онъ говоритъ? Алексѣй Павловичъ, если вы честный человѣкъ, вы должны убить этаго негодяя. Онъ оскорбляетъ меня — я женщина, нѣтъ, я человѣкъ... но — о, Боже мой, какъ я его ненавижу! Алексѣй Павловичъ, да что вы пьете чай въ такую минуту! Петруша спитъ. (Бросаетъ его чашку на полъ. )

Ст. Чтожъ мнѣ препираться, въ чужомъ дѣлѣ-съ. Анатолій Дмитріевичъ синьоръ почтенный, и вы дѣвица уважительная, чтожъ мнѣ то-съ.

К. М. Тутъ не шутки. Ежели есть въ васъ тѣ убѣжденья, въ силу которыхъ мы соединились съ вами на служенье общему дѣлу, вы обязаны защитить слабаго... да иначе, вы такая же дрянь, какъ и всѣ.

Ст. Право, лучше уладить. — Пустое словоизверженіе. Мы одинъ другому не мѣшаемъ. —

К. М . — Боже мой! Боже мой! <���какая вереница мыслей идетъ.>

Явленiе [5.]

Входитъ Л[юбочка].

Л. Что это? Катя, ты какъ? Петруша! Что съ нимъ?

Ст. Ничего-съ, синьоръ Петрилло поспитъ и будетъ веселъ и здравъ.

K. M . Этотъ человѣкъ (указываетъ на В[енеровскаго]) — подлецъ и негодяй. —

Л. Поѣдемте, ради Богъ! что это!..

Л[юбочка ]. Что вы такъ долго не ѣхали? Мнѣ такъ скучно было. Алексѣй Павловичъ мнѣ такъ надоѣлъ безъ васъ. Что вы дѣлали? Все книги пишете? Вы хоть пока женихъ не пишите. Потомъ я сама буду съ вами писать.

В[енеровский]. Что дѣлалъ? Размышлялъ кое о чемъ. Касательно васъ и нашей будущей жизни. И вотъ (вынимаетъ портретъ и отдаетъ).

Л . Ахъ, какая гадость! Совсѣмъ не хорошъ.

В . Вамъ Алексѣй Павловичъ надоѣлъ, a мнѣ ваша родственница прискучила значительно, хе-хе! — и я думаю, въ томъ же родѣ.

Л. Неправда ли, она очень скучная. Всѣ говорятъ, что она такъ умна, а по мнѣ она прескучная и завистливая. Она меня ненавидитъ теперь.....

В . Что дѣлать-съ?! что дѣлать-съ?! Не всѣмъ одна доля на землѣ. Надо мириться съ судьбой, а она этаго не умѣетъ, хе-хе! Хотѣлось бы и статьи писать, и нравиться, а видно этаго нельзя. —

Л . Она все говоритъ, что я недоразвита, что я не свободна; я все хотѣла спросить, вы развитой человѣкъ, ужъ такой, что развитѣе всѣхъ, — правда ли это? Нужно мнѣ развиваться?

В . Я хотѣлъ давно поговорить съ вами объ этомъ, Любовь Ивановна. Я объ этомъ и думалъ нынче. Даже кое что набросалъ на бумагу. Вотъ изволите видѣть: очень многія, и Катерина Матвѣевна въ томъ числѣ, злоупотребляютъ понятіемъ свободы женщины. Эти маленькіе умишки схватятъ поверхность, а глубины не видятъ. Все это справедливо, что одно изъ главныхъ призваній нашего вѣка это освобожденіе женщины изъ варварскаго рабства, въ которомъ она подавляется. Это такъ.

Л . Это Катинька мнѣ толковала, да въ чемъ же рабство? Что жъ, вотъ я захотѣла, выйду за васъ замужъ, не захотѣла — не выйду. Можетъ быть въ томъ рабство, что нельзя за двухъ мужей выйти? Это я часто думала.

В . Да вотъ такъ то-съ въ устахъ толпы и компрометируется великая доктрина эманципаціи женщинъ. Она не въ томъ, совсѣмъ не въ томъ. Свобода женщины должна заключаться въ томъ, чтобы работать наравнѣ съ всякимъ мыслящимъ существомъ, быть независимой, не быть вѣчно на помочахъ отца, а потомъ мужа.

Л. Да это еще хуже. Какая же это свобода, коли нужно работать! Намъ довольно любить мужей. Да вотъ какъ мамаша дѣтей все рожала, — когда же ей работать, развѣ [1 неразобр.] работать? (Смотритъ на портретъ.) Ахъ, какой гадкой! На какого то писаря вонъ тутъ похожъ. — Ну, такъ въ чемъ же свобода? —

В. Да-съ, вамъ трудно выяснить мою мысль. Но я постараюсь выразить ее конкретнѣе.