Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений. Том 42

Рожденное от плоти есть плоть , а рожденное от духа есть дух.

Не удивляйся тому, что я сказал тебе: должно вам родиться свыше.

Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от духа.

Ин. гл. 3, ст. 6—8.

По многим соображениям душа добрых людей представляется мне божественной и вечной, но, главным образом, потому, что душа лучших и мудрейших людей так переносится в будущее состояние, что кажется, будто все ее мысли сосредоточены на вечности.

Цицерон.

Только деятельное, нравственное, духовное, глубокое и религиозное сознание придает жизни всё ее достоинство и энергию. Оно делает неуязвимым и непобедимым. Землю можно победить только именем неба. Все блага даются, кроме того, тому, кто ищет только мудрости. Только тогда бываешь сильнее всего, когда вполне бескорыстен, и мир у ног того, кого он не может обольстить. Почему? Потому что дух властвует над материей, и мир принадлежит богу. «Мужайтесь, — сказал небесный голос, — я победил мир».

Боже, дай силы слабым, желающим доброго!

Амиель.

Есть один высший разум, превосходящий все человеческие умы. Он далек и близок. Он выше всех миров и вместе с тем проникает во всё существующее.

Человек, который видит, что все вещи содержатся в высшем духе, и что высший дух проникает все существа, не может относиться с презрением ни к какому существу.

Длятого, для кого все духовные существа одинаковы с высшим, не может быть места для заблуждения или для печали.

Те, кто исполняют одни обряды, находятся в густом мраке, но те, кто предаются только бесплодным размышлениям о высшем разуме, находятся в еще большей темноте.

Упанишада из Вед.

Бог притягивает тех, которые хотят подняться до него. И потому неудивительно, что человек стремится к богу. Бог идет к людям, входит в людей. Нет ни одной души, которая была бы хороша без бога.

[Сенека].

Спасение от всего — это сознание своей духовности. Что бы ни случилось с человеком, сознающим свою духовность, зло не может коснуться его.

Человек, как животное, не может не противиться смерти; как духовное же существо, он не знает смерти и потому не может ни противиться смерти, ни желать ее.

Причина, почему представление о смерти не оказывает того действия, какое оно могло бы оказать, заключается в том, что мы по своей природе, в качестве деятельных существ, по-настоящему совсем не должны думать о ней.

Кант.

Жизнь не имеет ничего общего со смертью. Поэтому-то, вероятно, никогда не оставляет нас смутная надежда, затемняющая разум и заставляющая сомневаться в верности нашего знанияо неизбежности смерти. Жизнь стремится упорствовать в бытии. Она повторяет, как попугай в басне, даже в ту минуту, когда его душат: «Это, это ничего!»

Амиель.

В последние предсмертные минуты духовное начало оставляет тело и , оставляя его , соединяется ли с безвременным , внепространственным началом всего или переходит в другую , опять ограниченную форму, мы не знаем , знаем только то, что вследствие смерти тело оставляется тем , что живило его , и становится только предметом наблюдения.

Смерть есть перемена или исчезновение предмета сознания. Само же сознание так же мало может быть уничтожено смертью, как перемена зрелища может уничтожить зрителя.

Ты пришел в эту жизнь, сам не зная, как, но знаешь, что пришел тем особенным я , которое ты есть, потом шел, шел, дошел до половины и вдруг не то обрадовался, не то испугался и уперся и не хочешь двинуться с места, идти дальше, потому что не видишь того, что там. Но ведь ты не видал тоже и того места, из которого ты пришел, а ведь пришел же ты. Ты вошел во входные ворота и не хочешь выходить в выходные.

Вся жизнь твоя была шествие через плотское существование; ты шел, торопился идти, и вдруг тебе жалко стало того, что совершается то самое, что ты не переставая делал. Тебе страшна большая перемена твоего положения при плотской смерти, но ведь такая большая перемена совершилась с тобою при твоем рождении, и из этого для тебя не только не вышло ничего плохого, но, напротив, вышло такое хорошее, что ты и расстаться с ним не хочешь.

Если мы верим, что всё, что случалось с нами в нашей жизни, случалось с нами для нашего блага, — а человек, верующий вблагое начало жизни, не может не верить в это, — то мы не можем не верить, что и то, что совершается с нами, когда мы умираем, совершается для нашего блага.