Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 86

На приложенном к письму отдельном листке сделана следующая запись: «Помимо чувства самой глубокой личной любви, которую вы вызвали к себе во мне, вы мне дороже всех на свете, как лучший мне известный ученик того учителя — Христа, которые я живу. Помимо примера вашей жизни, по которому я, не переставая, сам учусь, как лучше применять к жизни учение нашего общего учителя, вы мне еще особенно дороги, как проповедник этого учения, понявший его лучше, глубже других и обладающий святым даром слова для передачи этого учения другим людям вашими писаниями. Таким образом, кроме радости личного пользования для своей собственной жизни общением с вами, ваша жизнь и дело доставляют мне еще и радость высшего разряда, — радость тому, что через вас, как орудие, проводник, возрождается и светит свет Христов для всех людей. За лучами этого света я слежу и вижу, как они отражаются на людях. Эти лучи достигают до массы людей через посредство главным образом ваших писаний. И вот, следя за вашими писаниями и наблюдая действие, которое они производят на тех или других людей, я не могу не приходить к некоторым выводам о том, какие из употребляемых вами форм, способов изложения учения истины лучше достигают цели — сильнее, неотразимее, полнее, доносят до сознания людей то, чтó вы хотите передать. Когда я в первый раз читаю какое-нибудь ваше писание, то чтение это решительно всегда вызывает во мне внутренний радостный восторг: я всегда узнаю в ваших словах или то самое, до чего я сам додумался, дочувствовался, дожил, — или то, до чего, как мне представляется в эти минуты, я вот-вот должен был дойти, и вы меня предупредили. Читая вас, я часто чувствую, что вы меня ведете туда, куда я стремлюсь, проводите благополучно через такие затруднения сознания, усложнения мысли, сомнения совести, черев которые пробраться самому по себе мне стоило бы много времени и напряженных усилий, как бывало тогда, когда я вас еще не знал. Не удивительно, следовательно, что от каждого вашего нового произведения я прихожу в действительное восхищение. Но лишь только я ознакомился с содержанием вашего писания, усвоил, переварил его, оно получает для меня новое, не личное, не эгоистическое значение: я отношусь к нему, как к пище для других людей, для людей вообще. А по отношению к самому себе то, чтó я прочел, распадается для меня на две части: одно я прочел раз, оно мне было нужно, хорошо, но с меня довольно; другое я готов еще и еще читать и опять перечитывать, и когда бы и сколько бы я ни читал, я всегда найду удовлетворение и пищу, с каждым разом глубже и лучше пойму, и всегда оно меня ободряет, подталкивает вперед, выше. И я уверен, я знаю и вижу на опыте, что те ваши произведения или части их, которые для меня никогда не стареют, не оскудевают, те самые и на посторонних людей, даже еще далеко или вовсе не разделяющих наше понимание жизни, производят самое сильное, неотразимое впечатление, имеют самое действительное влияние. — Разбирая всё, что вы писали с тех пор, как вы учитесь у Христа, я различаю несколько разрядов писаний, и если вы думаете, что это может вам так или иначе пригодиться, то сообщу вам, каковым мне представляется их относительное значение с точки зрения обнаружения для людей истинного разумения жизни».

1Последняя — XXXV глава — книги «О жизни», корректуру которой Толстой в это время держал, внося, как обычно, изменения и добавления в текст.

1887 г. Декабря 6. Москва.

Брошюру прочелъ. 1Она очень плоха — многословіѳ глупое и не даетъ ничего. Получилъ сегодня письмо отъ Тищенко, проситъ прислать ему рукопись. 2У меня ли она? Мнѣ кажется, я послалъ ее вамъ. Извѣстите, пожалуйста. Если не у васъ, то она въ Ясной. — Я говорилъ вамъ, кажется, о книгѣ доктора Покровскаго Дѣтское Воспитаніе. 3Это превосходная книга для народа, если ее передѣлать и сократить, и если даже и не передѣлать, то 4очень полезная книга и въ томъ видѣ, въ какомъ она теперь. Она есть у меня. Я пришлю вамъ при случаѣ, если вы не скоро будете въ Москвѣ. Покровскій сейчасъ былъ у насъ и отдаетъ книгу безвозмездно для распространенія въ народѣ и даже клише тѣхъ рисунковъ, к[оторыхъ] въ нихъ много.

Радуюсь тому, что у васъ, по послѣднимъ извѣстіямъ, хорошо. Я все время вожусь надъ послѣдними главами «О жизни», разъ 30 передѣлывалъ и, кажется, уясняется. Я и задержалъ печатаніе. — Пропасть, пропасть хочется с вами переговорить. Если вы нескоро пріѣдете, я по снѣгу пріѣду.

Любящій васъ всѣхъ четверыхъ 5Л. Толстой.