Эрих Ремарк - Время жить и время умирать

Гребер отгреб штукатурку и пополз вдоль завалившейся стены подвала. Он склонился над щебнем и шарил вокруг себя руками, напряженно вслушиваясь, не донесутся ли сквозь грохот крики о помощи или стоны, и ощупывал обломки — нет ли среди них человеческих тел. Лучше так, чем действовать наугад. Ведь людей засыпало, дорога каждая минута.

Вдруг он наткнулся на руку, которая шевелилась.

— Тут есть кто-то! — воскликнул Гребер и стал искать голову. Но головы не обнаружил и потянул к себе руку. — Где ты? Скажи хоть слово! Назови себя! Где ты? — кричал он.

— Здесь… — прошептал у самого уха засыпанный человек, когда стрельба на минуту стихла. — Не тяни. Меня крепко придавило.

Рука опять зашевелилась. Гребер торопливо расшвыривал штукатурку. Нашел лицо. Нащупал рот.

— Сюда! — закричал он. — Помогите мне!

Только два-три человека могли работать в этом закоулке. Гребер услышал голос Штейнбреннера:

— Заходи с той стороны! Смотри, чтоб лицо не завалило! Мы будем копать отсюда!

Гребер прижался к стене. Остальные лихорадочно работали в темноте.

— Кто это? — спросил Зауэр.

— Не знаю. — Гребер наклонился к засыпанному. — Кто ты?

Засыпанный что-то проговорил. Но Гребер ничего не разобрал. Рядом с ним копали другие. Они разгребали и оттаскивали обломки.

— Еще жив? — спросил Штейнбреннер.

Гребер провел рукой по лицу засыпанного. Оно было неподвижно.

— Не знаю, — ответил он. — Несколько минут назад был жив.

Опять раздался грохот. Гребер наклонился к самому лицу засыпанного.

— Сейчас мы тебя вытащим! — крикнул он. — Ты меня слышишь?

Ему показалось, что щеки его коснулось едва ощутимое дыхание, но он не был в этом уверен. Рядом сопели от натуги Штейнбреннер, Зауэр и Шнейдер.

— Он больше не отвечает.

— Не пойдет дело! — Зауэр всадил свою лопату с такой силой, что она зазвенела. — Железные стропила мешают да и обломки, видишь, какие здоровенные. Тут свет нужен да инструмент.

— Никакого света! — крикнул Мюкке. — За свет — расстрел!

Они и сами понимали, что зажигать свет при воздушном налете — самоубийство.

— Болван, идиот! — выругался Шнейдер. — Нашел кого учить.

— Разве этакие глыбы своротишь! Надо подождать, пока светлее будет, — сказал другой.

— Да.

Гребер присел на корточки у стены. Он уставился в небо, которое обрушивало на подвал свои неистовые громы. Все перемешалось. Он слышал только незримое беснование смерти. В этом не было ничего исключительного. Сколько раз он так сидел и пережидал, а бывало и похуже, чем сегодня.

Гребер осторожно провел рукой по незнакомому лицу. Теперь оно уже не было покрыто пылью и мусором. Нащупал губы. Потом зубы. И ощутил, как они слегка укусили его за палец. Затем опять, чуть сильнее, и разжались.

— Он еще жив, — сказал Гребер.

— Скажи ему, что двое побежали за инструментами.

Гребер снова прикоснулся к губам засыпанного. Они уже не шевелились. Поискал руку среди мусора и стиснул ее. Но ничего не почувствовал в ответ. Гребер продолжал держать руку: это было все, что он мог сделать. Так он сидел и ждал, пока не кончится налет.

Вскоре принесли инструменты и откопали засыпанного. Оказалось — Ламмерс. Это был щуплый малый в очках. Нашли и очки. Они валялись в нескольких шагах, целые и невредимые. Ламмерс был мертв.

Гребер вместе с Шнейдеров заступил в караул. В воздухе стояла мгла, и пахло как обычно после бомбежек. Одна стена церкви рухнула, а также дом, который занимал ротный командир. Гребер спрашивал себя — жив ли Раэ. Потом увидел в полумраке его тощую и длинную фигуру, стоявшую за домом. Раэ наблюдал, как убирают развалины церкви. Часть раненых засыпало. Остальных уложили здесь же — на одеялах и плащ-палатках. Они не стонали. Их взоры были обращены к небу. Но не с мольбою о помощи: они боялись неба. Гребер прошел мимо только что образовавшихся воронок. Оттуда тянуло вонью, и они зияли среди снега такой чернотой, словно были бездонными. Над воронками уже клубился туман. Под холмом, на котором они похоронили Рейке, чернела воронка поменьше.

— Пригодится вместо могилы, — сказал Шнейдер.

— Да, мертвецов хватит…

Гребер покачал головой.

— А откуда землю возьмешь? Чем засыпешь?

— Можно взять с краев.

— Ничего не выйдет. Все равно останется яма, с землей не сровняешь. Проще вырыть могилы.

Шнейдер поскреб рыжую бороду.

— Разве могила должна обязательно быть выше, чем земля вокруг?

— Ну, не обязательно. Просто мы так привыкли.