Стивен Шеррил - Минотавр вышел покурить

Чтобы члены Лиги знали, что они получат в результате такого соглашения, ниже приводится описание Духовных Льгот:

«Члены Лиги автомобилистов „Святое Сердце“ вправе участвовать в особой святой мессе, которую каждое утро служат для всех членов Лиги, как живых, так и усопших. Лига автомобилистов „Святое Сердце “имеет благословение епископа, а ее членам дарованы апостольские благословения папы Пия XII, папы Иоанна, папы Павла VI, папы Иоанна-Павла II».

В членском билете приводятся условия служения и правила вождения. На обратной стороне напечатана молитва водителя и календарь на два года с полудюжиной дат, отмеченных красной пастой. Минотавр открывает билет, закрывает и открывает вновь. Гарольд все еще говорит. Над крохотной раковиной на кронштейне висит бумажное полотенце. На хромированной поверхности его крышки Минотавр видит собственное отражение, немного смазанное, но вполне его устраивающее. Имя владельца членского билета не указано. Хотя у Минотавра нет каких-то особых планов, мысль о членстве, обещаниях руководства и защиты ему нравится. К этому его подвигло постоянно испытываемое чувство вины. Он кладет билет в карман и выходит из трейлера.

— Мне надо было… — говорит Гарольд. — Мне надо было сразу же уйти из палатки. Но я этого не сделал. И вот…

Гарольд рассказывает о витрине величиной с гроб, закрытой алым покрывалом, стоявшей на низком столике в задней части палатки, где демонстрировалась выставка «Невероятное в природе». Объявление гласило, что, уплатив еще один доллар, вы могли увидеть живое чудовище, единственное в своем роде.

— Что это было? — поинтересовался Томми.

— Трудно сказать, — признался Гарольд. — Я оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что за мной никто не подглядывает, но, когда снял красное покрывало, ничего там не увидел.

— Совсем ничего?

— Совсем.

Присев на корточки между Томми и Суини, Минотавр прислушивается к их разговору.

— Возможно, там стоял какой-то датчик на движение, но сначала внутри витрины было темно, а когда я наклонился и прижался лицом к стеклу, произошло столько всего, что я не поверил собственным глазам. Со стороны передней части палатки кто-то громко крикнул: «Эй ты, задница!», и витрина тут же осветилась изнутри. Кажется, это была женщина. По-моему, в чем мать родила. А может быть, что-то вроде голограммы. Единственное, что я знаю точно, это то, что, когда вспыхнул свет, я глядел ей прямо в глаза. По ее голове ползали змеи, она открыла свой мерзкий рот и издала отвратительнейший звук, а тут еще этот тип заорал на меня, и в результате я так испугался, что чуть не наложил в штаны.

Гарольд, по его словам, выбежал из палатки и с такой силой налетел шеей на проволочную оттяжку, что, отброшенный ею, упал на спину.

— Очнулся я уже в окружной больнице и никак не мог вспомнить, когда и где я так облажался.

— Ну, как тебе показался трейлер, М? — после пристойной паузы спрашивает Суини.

— Ммм.

— Давай поговорим о цене, — обращаясь к Гарольду, предлагает Суини.

Минотавр не желает участвовать в переговорах. Он бродит вокруг трейлера, затем подходит к задней двери дома, где обнаруживает садовый шланг, кое-как свернутый в кольцо. Один его конец присоединен к запачканному землей патрубку в фундаменте дома, другой отрезан под косым углом. Минотавр поднимает шланг. Широко расставив ноги и наклонив голову, он подносит шланг к губам и отворачивает вентиль. Ничего не происходит.

Рассчитывая хотя бы на стакан воды, Минотавр стучится в заднюю дверь дома. Никакого ответа.

— Заходи, — кричит ему Гарольд с другого конца двора. — Она к двери не подойдет.

Переход от яркого флоридского солнца к полумраку интерьера обескураживает. На мгновение ослепнув, Минотавр спотыкается о какой-то мягкий предмет, валяющийся на полу, и едва не падает. Он поднимает этот предмет. Когда его глаза привыкают к темноте, он обнаруживает, что в руках у него резиновый солдат Джо, обожженный и контуженный.

Нат по-прежнему сидит на кушетке.

— Воды, — просит Минотавр.

— Стакан над раковиной, — говорит Нат.

Лишь подойдя к стойке, которая отделяет кухню от столовой, Минотавр замечает рядом с кушеткой двух сидящих на полу ребятишек. Они не обращают на него ни малейшего внимания, как будто такие существа, как он, посещают их дом ежедневно. Это мальчик и девочка. Они так бледны, что кажутся почти привидениями. Им не больше восьми, оба худы и давно нуждаются в ванне. Больше всего Минотавра поражает в них отсутствие детских черт. Ведут они себя совершенно по-взрослому. Оба молчаливы, угнетены, покорны. Мальчик и девочка бесшумно играют со сломанной плотничьей линейкой, то складывая ее, то раскладывая. В полупустой миске сухая овсяная крупа, которую они грызут.