Эдвард Форстер - Комната с видом на Арно

Люси вдруг прервала его:

— Леонора? Это главная героиня? Кто там автор, посмотри!

— Какой-то Джозеф Эмери Прэнк. Итак. «Леонора торопилась через площадь. Она молилась всем святым, чтобы не опоздать. Закат — итальянский закат. В Лоджии Арканьи — Лоджии де Ланци, как мы ее называем сейчас…».

Люси рассмеялась:

— Неужели Джозеф Эмери Прэнк? Да это же мисс Лэвиш! Это роман мисс Лэвиш, и она напечатала его под каким-то другим именем.

— Кто эта мисс Лэвиш?

— О, это одна ужасная особа. Мистер Эмерсон, вы помните мисс Лэвиш?

Радостно возбужденная, она всплеснула руками.

Джордж посмотрел на нее:

— Конечно, помню. Я встретился с ней в тот день, когда мы приехали в Саммер-стрит. Это она сказала мне, что вы здесь живете.

— И вы обрадовались?

Люси имела в виду: обрадовались, встретившись с мисс Лэвиш, но, когда Джордж, не ответив, наклонил голову к траве, она вдруг поняла, что ее слова могут означать нечто иное. Глядя на голову Джорджа, которая почти лежала у нее на коленях, Люси заметила, что его уши слегка покраснели.

— Ничего удивительного в том, что роман плох, — добавила она. — Я никогда не любила мисс Лэвиш. Но наверное, роман следует прочитать, поскольку мы с ней знакомы.

— Вся современная литература ужасна, — проговорил Сесиль, который был раздражен невнимательностью Люси, но решил перенести свое раздражение на литераторов:

— Сегодня все пишут исключительно из-за денег.

— О Сесиль!

— Именно так. Поэтому не буду тебя больше терзать Джозефом Эмери Прэнком.

Сесиль был подобен щебечущему воробью. Интонации его речей взлетали вверх и падали вниз, но звуки голоса Сесиля не трогали Люси. Она пребывала где-то между мелодией и движением, и ее нервы отказывались отвечать на его зов. Раздражен? Ну и пусть, решила Люси и вновь посмотрела на склоненную пред ней черноволосую голову Джорджа. Погладить эту голову ей совсем не хотелось, но она словно со стороны увидела, как она хочет сделать это, и это ощущение показалось ей крайне любопытным.

— Как вам нравятся виды, открывающиеся отсюда, мистер Эмерсон? — спросила Люси.

— Я не вижу большой разницы в тех или иных видах, — ответил он.

— Что вы имеете в виду?

— Они все абсолютно одинаковы. Различия только в расстояниях и качестве атмосферы.

— Гм, — произнес Сесиль, не зная, считать это наблюдение заслуживающим внимания или нет.

— Мой отец говорит, — продолжил Джордж и, глянув на нее, вспыхнул, — мой отец говорит, что есть только один вид, заслуживающий внимания, — это вид неба над нашими головами. Все же прочие виды — это его слабые копии.

— Я полагаю, ваш отец читал Данте, — проговорил Сесиль, листая роман, который как бы давал ему право вести разговор.

— Он как-то сказал нам, что пейзажи напоминают ему толпы — толпы домов, деревьев и холмов. Они все похожи друг на друга, как человеческие толпы, и влияние, которое они оказывают на нас, относится к сверхъестественному.

Люси вдруг почувствовала, что волнуется.

— Потому что толпа не равна людям, которые ее составляют. Что-то прибавляется, но что — никто не знает. Так же, как что-то добавляется к этим холмам.

Он показал ракеткой на южные отроги.

— Какая замечательная идея, — прошептала Люси. — Как я была бы рада вновь послушать вашего отца! Как жалко, что он нездоров.

— Да, он нездоров.

— В этой книжке совершенно абсурдное описание пейзажей, — проговорил Сесиль.

— И еще: люди делятся на две большие группы — тех, кто забывает встреченные ими виды, и тех, кто их помнит — не только обширные пейзажи, но виды маленьких комнат.

— Мистер Эмерсон, — спросила Люси. — У вас есть братья или сестры?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Вы произнесли «…он как-то сказал нам…».

— Я имел в виду мою мать.

Сесиль резко захлопнул книгу.

— О, Сесиль! Я чуть не подпрыгнула.

— Больше я не стану терзать тебя Джозефом Эмери Прэнком, — ответил тот.

— Я помню, как мы втроем оправились за город на целый день, и было видно далеко, до самого Хиндхеда. Это — первая вещь, которую я вообще помню.

Сесиль встал. Этот человек плохо воспитан. Он должен был после тенниса надеть верхнюю одежду, но не сделал этого. И он вообще ушел бы, если бы Люси его не остановила.

— Сесиль! — сказала Люси. — Прочитай то место про вид.

— Нет. Пока нас развлекает мистер Эмерсон, не буду.

— Прошу, прочитай. Нет ничего смешнее, чем слушать глупости вслух. Если мистер Эмерсон подумает, что мы легкомысленны, мы уйдем.