Дени Дидро - Монахиня_ Племянник Рамо_Жак-фаталист и его Хозяин

Жак. Знаю.

Хозяин. Что ты о ней думаешь?

Жак. Дрянная басня.

Хозяин. Легко сказать!

Жак. И доказать нетрудно. Если бы вместо желудей на дубе росли тыквы, разве этот дурак Гаро заснул бы под дубом? А если б он не заснул под дубом, то не все ли равно было бы его носу, падают ли оттуда тыквы или желуди? Читайте эту басню своим детям.

Хозяин. Один философ, твой тезка {192} , запрещает читать ее.

Жак. У всякого свои взгляды, и Жан-Жак не Жак.

Хозяин. Тем хуже для Жака.

Жак. Кто может быть в этом уверен, пока мы еще не дошли до последнего слова последней строки той страницы, которую мы заполняем в великом свитке!

Хозяин. О чем ты думаешь?

Жак. Я думаю о том, что, пока вы говорили, а я отвечал, вы говорили независимо от своей воли, а я отвечал независимо от своей.

Хозяин. А еще о чем?

Жак. Еще? Что мы с вами две живые и мыслящие машины.

Хозяин. А на что же теперь направлена твоя воля?

Жак. Да все осталось по-прежнему. Только в обеих машинах действует еще одна пружина.

Хозяин. И эта пружина…

Жак. Черт меня побери, если я думаю, что она может действовать без причины. Мой капитан говорил: «Дайте причину, и от нее произойдет действие: от слабой причины — слабое действие; от мгновенной причины — мгновенное действие; от перемежающейся причины — перемежающееся действие; от временной причины — временное действие; от прекращенной причины — никакого действия».

Хозяин. Но я чувствую, — по крайней мере, мне так кажется, — будто внутри себя я свободен, точно так же, как я чувствую, что думаю.

Жак. Мой капитан говорил: «Да, вы чувствуете это теперь, когда ничего не хотите; но захотите ли вы свалиться с лошади?»

Хозяин. Так что же, и свалюсь!

Жак. Радостно, без отвращения, без усилия, как тогда, когда вам заблагорассудится слезть у ворот постоялого двора?

Хозяин. Не совсем; но не все ли мне равно, лишь бы я свалился и доказал себе, что я свободен.

Жак. Мой капитан говорил: «Как! Неужели вы не видите, что без моего возражения вам никогда не пришла бы в голову фантазия сломать себе шею? Выходит, что я беру вас за ногу и выбрасываю из седла. Если ваше падение что-либо доказывает, то не то, что вы свободны, а лишь то, что вы спятили». Мой капитан говорил еще, что пользование свободой, осуществляемое без основания, является типичным свойством маньяка.

Хозяин. Это для меня слишком мудрено; но, в отличие от тебя и твоего капитана, я верю, что хочу, когда хочу.

Жак. Но если вы и сейчас и всегда были Хозяином своей воли, то почему бы вам не захотеть и не влюбиться в мартышку? Почему не перестали вы любить Агату, когда вам этого хотелось? Три четверти нашей жизни, сударь, мы проводим в том, что хотим чего-либо и не делаем этого.

Хозяин. Да, это так.

Жак. И делаем, когда не хотим.

Хозяин. Докажи-ка это.

Жак. Если вам угодно.

Хозяин. Угодно.

Жак. Будет сделано, а теперь поговорим о другом…

После этих шуток и нескольких других речей в том же духе собеседники умолкли. Жак приподнял поля своей огромной шляпы: она же — дождевой зонтик в дурную погоду, солнечный зонтик в хорошую, головной убор во всякую погоду, темный склеп, в котором один из лучших умов, когда-либо существовавших, вопрошал судьбу в важных случаях. Когда поля шляпы были подняты, лицо находилось приблизительно в середине всей фигуры; когда они были спущены, Жак не видел перед собой и на расстоянии десяти шагов, отчего у него создалась привычка держать нос по ветру, так что о его шляпе можно было по справедливости сказать:

Итак, Жак, приподняв свою огромную шляпу и блуждая взором по полям, заметил землепашца, который тщетно колотил одну из двух лошадей, впряженных в плуг. Лошадь эта, молодая и сильная, легла в борозду, и сколько землепашец ни дергал ее за повод, сколько ни просил, ни ласкал, ни угрожал, ни ругался, ни бил, — животное лежало неподвижно и упорно отказывалось подняться.

Жак, поразмыслив некоторое время над этой сценой, сказал своему Хозяину, который также обратил на нее внимание:

— Знаете ли, сударь, что там происходит?

Хозяин. А что же, по-твоему, там происходит, кроме того, что я вижу?

Жак. Не угадываете?

Хозяин. Нет. А ты угадал?

Жак. Угадал, что это глупое, заносчивое, ленивое животное — городской житель, который, гордясь прежним своим званием верховой лошади, презирает плуг; словом, эта лошадь олицетворяет Жака, которого вы видите перед собой, и других таких же подлых негодяев, бросивших деревню, чтоб носить ливрею в городе, и предпочитающих выпрашивать кусок хлеба на улицах или умирать с голоду, вместо того чтобы вернуться к земледелию — самому полезному и почетному из ремесел.