Чарльз Диккенс: Семья Тоггсов

— Уольтеръ, милый, — сказала она военному.

— Что, Билинда, моя радость? — отозвался тотъ.

— Зачѣмъ ты такъ долго оставляешь меня одну? — продолжала черноглазая красотка. — Меня вывели изъ терпѣнья нахальные взгляды вонъ тѣхъ молодыхъ людей.

— Какъ, — они осмѣлились?! — воскликнулъ джентльменъ военнаго склада съ такою горячностью, что мистеръ Симонъ Тоггсъ отвелъ глаза отъ личика молодой леди съ невѣроятною поспѣшностью. — Какіе молодые люди, гдѣ?

И воинственный пассажиръ стиснулъ кулаки, свирѣпо озираясь на стоявшихъ поодаль курильщиковъ сигаръ.

— Успокойся, Уольтеръ, умоляю тебя! — говорила его подруга.

— Нѣтъ, ужъ извини! — кипятился ревнивецъ.

— Оставьте, сэръ, — вмѣшался мистеръ Симонъ Тоггсъ, — они не стоютъ вашего вниманія.

— Дѣйствительно, не стоитъ, — увѣщевала брюнетка своего запальчиваго друга.

— Хорошо, я успокоюсь, — сдался, наконецъ, онъ. — Вы правы, сэръ; благодарю васъ за своевременное вмѣшательство, которое спасло меня, пожалуй, отъ грѣха человѣкоубійства.

Укротивъ свою ярость, военный стиснулъ руку мистеру Симону Тоггсу.

— Моя сестра, сэръ, — сказалъ тотъ, замѣтивъ, что новый знакомый бросалъ восхищенный взглядъ на миссъ Шарлоту.

— Моя жена, сударыня, миссисъ Уотерсъ, — сказалъ бравый капитанъ, представляя черноокую леди.

— Моя мать, сударыня, миссисъ Тоггсъ, — продолжалъ мистеръ Симонъ, на что капитанъ съ супругой пробормотали нѣсколько любезностей, а семья Тоггсовь старалась держать себя какъ можно развязнѣе.

— Милый Уольтсръ, — сказала брюнетка послѣ того, какъ они съ полчаса проболтали съ Тоггсами.

— Что, моя ненаглядная? — отозвался супругъ.

— Не находишь ли ты, что этотъ джентльменъ (кивокъ головою въ сторону мистера Симона Тоггса) похожа, какъ двѣ капли воды, на маркиза Карривини?

— Ужасно похожъ, ей Богу! — согласился капитанъ.

— Это сходство поразило меня съ перваго взгляда, — продолжала молодая женщина, обративъ пристальный и меланхолическій взоръ на зардѣвшееся лицо Сшгона.

Тотъ оглянулся вокругъ и, замѣтивъ, что всѣ смотрятъ на него, не зналъ, куда дѣвать глаза.

— Ни дать, ни взять, маркизъ, — подтвердилъ его новый пріятель.

— Удивительное дѣло! — промолвила, томно вздыхая, капитанша.

— Вы не знакомы съ маркизомъ, сэръ? — освѣдомился ея супругъ.

Мистеръ Симонъ Тоггсъ пробормоталъ отрицательный отвѣть.

— Если-бъ вы были съ нимъ знакомы, — продолжалъ капитанъ Уольтерсъ, то убѣдились бы, насколько вы вправѣ гордиться сходствомъ съ нимъ: это въ высшей степени изящный господинъ самой привлекательной наружности.

— Въ самомъ дѣлѣ такъ! Совершенно вѣрно! — съ жаромъ подхватила Билинда.

При этомъ ея глаза встрѣтились съ глазами Симона Тоггса, и она стыдливо потупилась

Все это было въ высшей степени лестно для самолюбія Тоггсовъ. Когда же при дальнѣйшемъ разговорѣ выяснилось, что миссъ Шарлота Тоггсъ была точною копіей одной титулованной родственницы миссисъ Билинды Уотерсъ, а сама миссисъ Тоггсъ настоящимъ двойникомъ вдовствующей герцогни Добльтонъ, то ихъ восторгъ по поводу пріобрѣтенія такого милаго и пріятнаго знакомства не зналъ предѣловъ. Даже гордое достоинство капитана Уольтера Уольтерса смягчилось до того, что онъ позволилъ мистеру Джозефу Тоггсу уговорить себя раздѣлить съ новыми друзьями скромное угощенье на палубѣ, состоявшее изъ холоднаго паштета съ голубями, который запивали хересомъ. И самая оживленная бесѣда, при содѣйствіи такихъ пріятныхъ возбуждающихъ, не прерывалась до той минуты, когда путешественники достигли Гамсгэтской пристани.

— Прощайте, душечка, — сказала капитанша Уотерсъ миссъ Шарлотѣ какъ разъ передъ началомъ суматохи, сопровождающей высадку пассажировъ съ парохода. — Завтра утромъ мы увидимся на пляжѣ, а такъ какъ мы увѣрены, что найдемъ себѣ къ завтрашнему дню квартиру, то, надѣюсь, будемъ съ вами неразлучны на будущее время.

— О, разумѣется! — съ жаромъ подхватила миссъ Шарлота Тоггсъ.

— Ваши билеты, леди и джентльмены! — возгласилъ человѣкъ у пароходнаго кожуха.

— Не требуется ли носильщикъ, сэръ? — приставала ватага блузниковъ.

— Идемъ же, моя милочка! — звалъ жену капитанъ Уольтерсъ.

— Прощайте, — сказала она, — прощайте, мистеръ Симонъ.

И послѣ крѣпкаго рукопожатія, сильно взвинтившаго нервы милѣйшаго юноши, капитанша затерялась въ толпѣ. Передъ Симономъ мелькнули еще разъ лишь ботинки блошинаго цвѣта, проворно спускавшіеся по ступенямъ траппа, бѣлый платочекъ, которымъ махнули въ знакъ привѣтствія, и жгучій взоръ черныхъ очей. Чета Уольтерсовъ исчезла, покинувъ юнаго Тоггса одинокимъ въ бездушномъ мірѣ.