Марк Твен - Прогулка заграницей

Можно было даже различить окна и трубы зданія и слабое мерцаніе огней. Первымъ ощущеніемъ нашимъ была глубокая, неудержимая радость, но затѣмъ насъ охватила самая бѣшеная ярость, когда мы сообразили, что замѣтили бы гостинницу на цѣлыхъ три четверти часа ранѣе, если бы не сидѣли здѣсь и не проводили время въ безполезныхъ и глупыхъ ссорахъ.

Да, это и была та самая гостинница на Риги-Кульмъ, которая занимаетъ самое высокое мѣсто на вершинѣ горы и отдаленные огоньки которой мы такъ часто наблюдали вмѣстѣ со звѣздами съ нашего балкона въ Люцернѣ. Мрачный привратникъ и мрачные слуги оказали намъ сначала довольно холодный пріемъ, но затѣмъ смягчились и указали намъ ту комнату, которая была нанята нашимъ мальчуганомъ.

Мы переодѣлись въ сухое платье, какое нашлось у насъ, и, въ ожиданіи, пока поспѣетъ ужинъ, принялись бродить по двумъ обширнымъ пещероподобнымъ пріемнымъ, въ одной изъ которыхъ помѣщалась печь. Печь эта стояла въ углу и какъ стѣною была окружена туристами. Не будучи въ состояніи пробиться къ огоньку, мы стали расхаживать въ арктическихъ широтахъ помѣщенія среди многочисленной публики, сидѣвшей молча, серьезно, уныло, дрожащей отъ холода и, вѣроятно, думающей, что какъ же они всѣ глупы, что пришли сюда. Съ числѣ публики было нѣсколько американцевъ и нѣмцевъ, но большинство, какъ легко можно было замѣтить, состояло изъ англичанъ.

Мы перешли въ другое помѣщеніе, гдѣ стояла густая толпа народа. Оказалось, что тамъ помѣстился настоящій летучій магазинъ. Туристы на перебой покупали всевозможнаго рода бездѣлушки вродѣ ножей для разрѣзанія бумаги съ надписью: «На память о Риги» и съ ручками изъ небольшихъ кривыхъ роговъ пресловутой серны; было тамъ не мало кубковъ, рюмокъ и прочихъ вещицъ съ такими же надписями. Я совсѣмъ уже собрался купить какой-то ножичекъ, но потомъ рѣшилъ, что и безъ того не забуду того холода, которымъ насъ угостили на Риги, и подавилъ въ себѣ это желаніе.

Ужинъ нѣсколько согрѣлъ насъ, и мы немедленно же отправились спать. Но передъ тѣмъ, согласно просьбѣ г. Бедеккера, обращенной ко всѣмъ вообще туристамъ, сообщать ему о всѣхъ замѣченныхъ въ его путеводителѣ неточностяхъ, я написалъ ему нѣсколько строчекъ, въ которыхъ извѣщалъ, что, опредѣляя разстояніе отъ Веггиса до вершины только въ 3 1/4 часа, онъ ошибается почти ровно на три дня. Еще ранѣе я увѣдомилъ какъ его, такъ и германское правительство объ ошибкѣ, допущенной въ опредѣленіи разстоянія между Аллерхейлигеномъ и Оппенау — ошибкѣ, повторенной во всѣхъ правительственныхъ картахъ. Я долженъ здѣсь замѣтить, что на эти письма я не получилъ ни отвѣта, ни благодарности, а что еще непріятнѣе, ни въ спутникахъ, ни на картахъ не сдѣлано никакихъ исправленій. Но я какъ-нибудь выберу время и напишу еще разъ, быть можетъ, письма мои просто не дошли по назначенію.

Мы скорчились подъ сырыми липкими простынями и тотчасъ же заснули, при чемъ укачивать насъ было совершенно лишнимъ. Мы были такъ изнурены, что спали всю ночь, не пошевельнувшись, какъ убитые, пока не проснулись отъ оглушительныхъ звуковъ альпійскаго рога. Понятно, что мы не теряли даромъ времени. Поспѣшно натянувъ на себя кой-что изъ одежды, мы схватили свои красныя одѣяла, завернулись въ нихъ и съ непокрытыми головами черезъ всѣ залы кинулись навстрѣчу свистящему вѣтру. Въ разстояніи сотни ярдовъ отъ гостинницы мы увидѣли большую деревянную эстраду, построенную на самомъ высокомъ мѣстѣ, поспѣшно поднялись мы по лѣстницѣ на самый верхъ ея, и очутились на площадкѣ съ развѣвающимися волосами и хлопающими отъ сильнаго вѣтра полами одѣялъ надъ лежащимъ подъ нашими ногами міромъ.

— Опоздали на цѣлыхъ пятнадцать минутъ, не меньше! — сказалъ Гаррисъ съ досадою — солнце уже давно надъ горизонтомъ.

— Что за бѣда, — отвѣчалъ я, — зрѣлище и безъ того величественное, и мы, если пропустили начало восхода, то захватимъ хотя конецъ его.

На мгновеніе мы погрузились въ созерцаніе дивной картины и были глухи ко всему остальному. Громадный дискъ солнца стоялъ на совершенно безоблачномъ небѣ надъ самымъ горизонтомъ. Весь хаосъ какъ бы сталкивающихся другъ съ другомъ и волнующихся горъ, раскинувшихся на необозримое пространство и бѣлѣющихъ своими покрытыми снѣгомъ вершинами, былъ затопленъ какимъ-то опаловымъ, мѣняющимъ свои оттѣнки свѣтомъ, а изъ-за сплошной массы темныхъ облаковъ, плывущихъ по небу повыше солнца, вѣерообразно поднимались къ зениту и какъ бы стрѣлами полосы сверкающей алмазной пыли.