Марк Твен - Прогулка заграницей

Съ большими предосторожностями мы направились поперекъ большого Боссонскаго ледника, перебираясь черезъ ужасныя, зіяющія разсѣлины и лавируя среди величественныхъ утесовъ и ледяныхъ башенъ, съ карнизовъ которыхъ свѣшивались гигантскія ледяныя сосульки. Снѣжная пустыня, разстилавшаяся вокругъ насъ во всѣ стороны, была дика и угрюма выше всякаго описанія, а окружавшія насъ опасности были такъ велики, что временами я думалъ о возвращеніи. Однако, собравъ все свое мужество, я рѣшилъ идти впередъ.

Пересѣкши благополучно весь ледникъ, мы съ величайшею поспѣшностью начали карабкаться по крутизнѣ, которая за нимъ начиналась. Минутъ черезъ семь послѣ выступленія, мы доcтигли пункта, въ которомъ характеръ мѣстности радикально измѣнялся, передъ нашими глазами разстилалась и уходила къ небу, повидимому безпредѣльная покатость, покрытая сверкающимъ снѣгомъ. Глядя на эту чудовищную наклонную плоскость, при чемъ глаза мои упирались въ отдаленное небо, я чувствовалъ, что въ сравненіи съ этимъ все великое, все грандіозное, что приходилось мнѣ видѣть раньше, превращается въ ничтожное, микроскопическое.

Отдохнувъ съ минуту, мы поспѣшно двинулись далѣе. Не прошло и трехъ минутъ, какъ мы уже замѣтили впереди себя партію туристовъ и остановились, съ цѣлью наблюдать за нею. Съ трудомъ двигалась она по идущему накось длинному снѣговому гребню. Туристы, въ числѣ двѣнадцати человѣкъ, были связаны одною общею веревкою и, сохраняя разстояніе другъ отъ друга около пятнадцати футовъ, шли слѣдомъ въ одну линію, рѣзко выдѣляясь на чистой синевѣ неба. Въ числѣ ихъ была одна женщина. Мы видѣли, какъ ноги ихъ подымались и опускались; мы видѣли, какъ разомъ заносили они свои альпенштоки, казавшіеся какими-то маятниками, и съ силою упирались на нихъ; мы видѣли, какъ дама махала платкомъ. Подъемъ совершался медленно и съ большимъ трудомъ; съ трехъ часовъ утра отъ самаго Grands Mulets, что на Боссонскомъ ледникѣ, начался этотъ ужасный подъемъ, а теперь было уже одиннадцать часовъ. Мы видѣли, какъ они сѣли отдыхать на снѣгъ и пили что-то изъ бутылки. Минуту спустя они поднялись, чтобы совершить послѣдній переходъ; тогда двинулись и мы и скоро соединились съ ними.

Наконецъ, мы всѣ вмѣстѣ стоимъ на вершинѣ! Какая картина разстилается подъ нами внизу! Далеко на сѣверо-западъ текутъ и волнуются молчаливыя волны Фарнезскаго Оберланда, снѣжныя вершины котораго вслѣдствіе значительнаго разстоянія мерцаютъ нѣжнымъ мягкимъ свѣтомъ; на сѣверѣ поднимаются гигантскія формы Боббельгорна, задрапированнаго сверху до половины высоты сѣрымъ грозовымъ облакомъ, за нимъ, направо, тянется громадная цѣпь Цизальпійскихъ Кордильеровъ, потонувшихъ въ какомъ-то туманѣ; на востокѣ поднимаются колоссальныя массы Зодельгорна, Фуддельгорна и Диннергорна, вершины которыхъ свободны отъ облаковъ и сверкаютъ на солнцѣ бѣлымъ холоднымъ блескомъ; за ними едва виднѣется линія Гатскихъ горъ и Аллеганскихъ; на югѣ вздымается дымящійся пикъ Понокатепетла и недоступная вершина Скраббльгорна, на западѣ-юго-западѣ протянулся величественный хребетъ Гималаевъ, точно дремлющихъ въ пурпуровомъ заревѣ; а за ними весь видимый горизонтъ занимало взволнованное, залитое солнцемъ море Альповъ, среди общей массы которыхъ то тамъ, то здѣсь поднимались могущественные, какъ бы парящіе, куполы отдѣльныхъ великановъ; вонъ Ботльгорнъ, вонъ Садльгорпъ, Шовельгорнъ и Нудергорнъ.

Пораженные такимъ зрѣлищемъ, мы оба разомъ издали оглушительный, восторженный крикъ. Удивленный человѣкъ, стоявшій по близости, не выдержалъ.

— Стыдитесь, — сказалъ онъ, — чего это вы такъ орете, да еще на улицѣ.

Замѣчаніе это моментально перенесло меня обратно внизъ, въ Шамони. Давъ незнакомцу пару дружескихъ совѣтовъ и покончивъ съ нимъ, я обратился къ хозяину телескопа, заплатилъ ему полностью, что слѣдовало, и сказалъ, что мы совершенно очарованы своимъ путешествіемъ и остаемся здѣсь, не желая снова подниматься на гору, откуда ему пришлось бы добывать насъ помощію телескопа. Слова эти, конечно, ужасно его обрадовали, такъ какъ мы могли бы вѣдь опять отправиться въ прерванное путешествіе, а это не мало прибавило бы ему хлопотъ.

Я полагалъ, что теперь-то мы ужь неоспоримо имѣемъ право на дипломъ; поэтому я снова отправился къ начальнику проводниковъ, но тотъ подъ разными предлогами отказывалъ намъ, и кончилось тѣмъ, что мы такъ и уѣхали изъ Шанони, не получивъ дипломовъ. Вотъ какое сильное предубѣжденіе имѣетъ этотъ человѣкъ противъ нашей національноcти! Мы утѣшались тѣмъ, что порядочно таки надоѣли ему, такъ что не скоро онъ забудетъ насъ и наше восхожденіе. Однажды, онъ даже сказалъ, что ужасно сожалѣетъ, что въ Шамони нѣтъ убѣжища для умалишенныхъ, изъ чего мы поняли, что онъ, дѣйствительно, опасался, что мы доведемъ его до умопомѣшательства. Не буду скрывать, что таково и было наше намѣреніе, выполнить которое помѣшалъ намъ только недостатокъ времени.