Марк Твен - Прогулка заграницей

Положеніе наше становилось все болѣе и болѣе затруднительнымъ. Часовъ около двухъ послѣ полудня проводники наши расположились сдѣлать остановку и въ полномъ составѣ, въ числѣ 17-ти человѣкъ, принялись совѣщаться. Просовѣщавшись цѣлый часъ, они объявили, что возникшее у нихъ подозрѣніе, повидимому, оправдалось — другими словами, они полагаютъ, что заблудились. Я удивился и спросилъ, почему они только предполагаютъ, а не з_н_а_ю_т_ъ этого навѣрное?

— Нѣтъ, — отвѣтили они, — сказать съ увѣренностью, заблудились мы или нѣтъ, мы не можемъ, потому что никто изъ насъ никогда здѣсь не бывалъ.

У нихъ было сильное предчувствіе, что они заблудились, но доказательствъ этого никакихъ, если не считать того обстоятельства, что они совершенно не знали, гдѣ мы находимся. Съ нѣкотораго времени мы перестали встрѣчать туристовъ, и это принято было проводниками, какъ весьма подозрительный признакъ.

Было ясно, что мы сбились съ дороги. Весьма естественно, что проводникамъ совсѣмъ не хотѣлось идти впередъ однимъ и разъискивать дорогу; поэтому мы пошли всѣ вмѣстѣ; для большей безопасности мы двигались медленно и осторожно, такъ какъ лѣсъ былъ чрезвычайно густъ. Шли мы не въ гору, а вокругъ горы, разсчитывая попасть на свой старый слѣдъ.

Передъ самымъ наступленіемъ ночи, почти выбившись изъ силъ, мы уперлись въ скалу. величиною съ домъ, преградившую намъ дорогу. Препятствіе это лишило моихъ спутниковъ послѣдняго мужества; ихъ охватилъ паническій страхъ. Плача и всхлипывая, они жаловались, что никогда уже не увидятъ своего дома и своихъ близкихъ. Затѣмъ они стали обвинять меня за то, что я повелъ ихъ въ эту фатальную экспедицію. Нѣкоторые даже грозили мнѣ.

Моментъ былъ не таковъ, чтобы выказать слабость. Я произнесъ рѣчь, въ которой говорилъ, что многіе другіе альпійскіе путешественники находились въ положеніи не менѣе опасномъ, чѣмъ наше, но, благодаря мужеству и присутствію духа, счастливо изъ него выпутались. Я обѣщалъ не покидать ихъ; я обѣщалъ спасти ихъ. Указавъ имъ на то, что у насъ достаточно запасовъ, чтобы выдержать цѣлую осаду, я спросилъ, неужели они думаютъ, что жители Зермата позволятъ безслѣдно исчезнуть подъ самымъ ихъ носомъ цѣлой экспедицій и не постараются навести о насъ справокъ? Нѣтъ, это невозможно; Зерматъ пошлетъ, конечно, экспедицію на поиски, и мы будемъ спасены.

Рѣчь эта возъимѣла хорошее дѣйствіе. Люди съ ободренными лицами схватились за палатки, и прежде чѣмъ наступила ночь, мы были уже подъ кровомъ. Я былъ чрезвычайно доволенъ, что запасся неоцѣнимымъ средствомъ, о которомъ, однако же, не упоминается ни въ одной книгѣ, трактующей о путешествіяхъ по горамъ. Я говорю объ успокоивающихъ лекарствахъ. Ее будь у меня этого благословеннаго средства, никто изъ людей ни на минуту не заснулъ бы въ эту ужасную ночь, не будь его они провели бы всю ночь безъ сна и на утро встали бы утомленные, разбитые и неспособные свершить предстоящую имъ тяжелую задачу; для меня же была виски. Итакъ, всѣ спали въ эту ночь, кромѣ меня и моего агента: бодрствовали только мы двое, да еще буфетчикъ. Я не могъ дозволить себѣ лечь спать въ такую минуту. Я считалъ себя отвѣтственнымъ за всѣхъ своихъ спутниковъ. Я хотѣлъ быть наготовѣ на случай лавины. Теперь я знаю, что тамъ не могло быть никакой лавины, но тогда я этого не зналъ.

Въ теченіе этой томительной ночи мы наблюдали за состояніемъ погоды и поминутно посматривали на барометръ, чтобы во-время замѣтить перемѣну къ худшему. Но за все время инструментъ не показалъ ни малѣйшей перемѣны. Невозможно описать словами, какою отрадою была для моего встревоженнаго духа эта постоянность. Правда, барометръ былъ испорченъ и не имѣлъ другой стрѣлки, кромѣ неподвижнаго мѣднаго указателя, но обстоятельство это сдѣлалось мнѣ извѣстнымъ только впослѣдствіи. Если мнѣ случится снова попасть въ подобное положеніе, то я не желалъ бы имѣть лучшаго барометра.

Люди поднялись въ два часа ночи. Позавтракавъ и дождавшись свѣта, мы связались веревкою и направились къ скаламъ. Нѣкоторое время мы при помощи крюка съ веревкою и другихъ средствъ пытались взбираться на нихъ, но успѣха не имѣли, т. е., мы не имѣли особеннаго успѣха. Однажды крюкъ нашъ зацѣпился, и Гаррисъ сталъ подниматься по веревкѣ, но внезапно крюкъ сорвался, и если бы не капеланъ, который въ ту минуту сидѣлъ какъ разъ подъ нимъ, то несомнѣнно Гаррисъ остался бы на всю жизнь калѣкой. Но онъ упалъ на капелана и спасся. Послѣ этого я приказалъ прекратить попытки и убрать крюкъ, который представляетъ черезчуръ опасное орудіе тамъ, гдѣ скопляется такъ много народу.