Марк Твен - Выдержал, или Попривык и вынес

Экертъ принялъ насъ весьма дружественно, онъ былъ пріятный собесѣдникъ и замѣчательно порядочный человѣкъ. Просидѣли мы на верандѣ около часу, наслаждаясь англійскимъ элемъ и разговаривая о королѣ, о священномъ бѣломъ слонѣ, о спящемъ идолѣ и тому подобномъ; я замѣтилъ, что товарищъ мой никогда не начиналъ и не велъ разговора самъ, но только поддерживалъ его въ духѣ Экерта, не обнаруживая при томъ никакого безпокойства и волненія. Способъ этотъ начиналъ дѣйствовать. Экертъ дѣлался общительнѣе, менѣе принужденнымъ и все дружелюбно болтливѣе и болтливѣе. Такъ прошелъ еще часъ времени, и вдругъ совсѣмъ неожиданно онъ сказалъ:

— А, кстати, чуть не забылъ! У меня есть кое-что, достойное удивленія. Ни вы и никто другой не слыхали о томъ — у меня есть кошка, которая ѣстъ кокосы! Знаете, обыкновенный зеленый кокосъ, и не только мясо его, но и выпиваетъ молоко. Клянусь, это правда!

Наскоро посмотрѣлъ на меня Баскомъ, взглядъ его былъ понятъ мною.

— Какъ, вотъ интересно, я никогда не слыхалъ о чемъ-либо подобномъ! Это любопытно и просто невѣроятно.

— Я такъ и зналъ, что вы это скажете. Я принесу кошку.

Онъ ушелъ домой. Баскомъ сказалъ:

— Вотъ, что я вамъ говорилъ? Вотъ какъ надо браться за Экерта. Вы видѣли, какъ терпѣливо я выжидалъ и какъ этимъ уничтожилъ всѣ его подозрѣнія. Я очень доволенъ, что мы пріѣхали. Вы не забудьте разсказать объ этомъ молодымъ людямъ, когда вернетесь. Кошка, которая ѣстъ кокосы — каково! Вотъ это и есть его манера: скажетъ самую невозможную небылицу и надѣется на счастье, авось вывезетъ. Кошка, которая ѣстъ кокосы, ахъ, невинный дуракъ!

Экертъ вернулся и подошелъ къ намъ съ кошкою.

Баскомъ улыбнулся и проговорилъ:

— Я буду держать кошку, а вы принесите кокосъ.

Экертъ раскололъ одинъ и нарѣзалъ кусочками. Баскомъ подмигнулъ мнѣ и поднесъ одинъ изъ кусковъ къ носу кошки. Она выхватила, съ жадностью проглотила и требовала еще!

Мы молча ѣхали наши двѣ мили обратно, отстоя далеко другъ отъ друга. Впрочемъ, молчалъ я, а Баскомъ ежеминутно тузилъ и проклиналъ свою лошадь, хотя она вела себя совсѣмъ хорошо. Когда я повернулъ къ себѣ домой, то Баскомъ сказалъ:

— Продержите лошадь у себя до утра и нечего вамъ разсказывать эти пустяки молодежи

Мы съ большимъ вниманіемъ, чуть не вывернувъ шеи, ожидали и слѣдили за появленіемъ «верхового-почтаря» (pony-rider), летучаго посланника, который проѣзжалъ, развозя письма, пространство отъ Сентъ-Же до Сакраменто, 1900 миль, въ восемь дней! Подумайте, что могутъ вынести животное и несчастный смертный! Верховой почтарь былъ обыкновенно человѣкъ маленькаго роста, полный энергіи и большой выносливости. Онъ не могъ обращать вниманія на время и погоду; день, ночь, зима, лѣто, дождь, снѣгъ или градъ были для него безразличны, онъ всегда былъ обязанъ быть на-готовѣ, чтобы тотчасъ же вскочитъ въ сѣдло и мчаться, какъ вихрь, по своему опредѣленному пути, несмотря на то, гладка ли дорога или бѣжитъ она, едва замѣтная, черезъ горы и овраги, черезъ мѣста безопасныя или тамъ, гдѣ кишатъ враждебные индѣйцы! Верховому почтарю некогда было лѣниться; онъ дѣлалъ безъ остановки 50 миль какъ придется: днемъ, при лунномъ свѣтѣ, при звѣздномъ небѣ или во мракѣ. Онъ обладалъ всегда великолѣпною лошадью рысистой породы, холеной и береженой, дѣлалъ на ней съ быстротою молніи десять миль и прилеталъ на станцію, гдѣ два человѣка держали уже подъ уздцы нетерпѣливо ждавшаго свѣжаго коня. Моментально онъ и почтовая сумка оказывались на другой лошади и оба исчезали изъ виду, какъ молнія. Одежда почтаря была тонкая и плотно прилегавшая къ тѣлу, сверхъ всего онъ носилъ широкій плащъ, на головѣ маленькую шапочку, а панталоны затыкалъ въ сапоги, какъ дѣлаютъ ѣздоки на скачкахъ. Онъ не былъ вооруженъ и на немъ ничего не полагалось лишняго, такъ какъ почтовая плата за вѣсъ была пять долларовъ за письмо. Въ его сумкѣ преимущественно находились дѣловыя письма, а простой корреспонденціи было мало. На его лошади тоже не было ничего лишняго, на ней былъ только признакъ сѣдла и никакого покрывала, она имѣла легкія подковы, а иногда и онѣ отсутствовали. Маленькіе, плоскіе почтовые карманы по бокамъ были такъ малы, что туда могла помѣститься только дѣтская книжка, но въ нихъ было много важныхъ, дѣловыхъ документовъ и газетныхъ сообщеній, и все это было написано на тонкой и прозрачной бумагѣ, для уменьшенія вѣса и объема. Почтовая карета проходила отъ ста до ста двадцати пяти миль въ сутки, верховой же почтарь около двухъ сотъ пятидесяти. Всѣхъ верховыхъ почтарей въ ежедневномъ разгонѣ было 80, ночь и день скакавшихъ отъ Миссури до Калифорніи; 40 человѣкъ отправлялись на западъ и 40 на востокъ, въ распоряженіи ихъ было 400 прекрасныхъ коней, которые, благодаря этому, всегда были въ движеніи. Мы имѣли съ самаго начала непреодолимое желаніе видѣть «верховаго-почтаря», но какимъ-то образомъ, всѣ они обгоняли насъ или встрѣчались намъ по ночамъ, такъ что мы только слышали свистъ и гиканіе, а привидѣніе степей исчезало прежде, чѣмъ мы успѣвали кинуться къ окну; но теперь мы его поджидали ежеминутно и радовались, что увидимъ его днемъ. Вдругъ кучеръ закричалъ: