Эрнест Хемингуэй - Пятьдесят тысяч

– Очень хорошо, – сказал Уолкотт. Он сбросил полотенце и стал на весы. Таких широких плеч и такой спины я еще ни у кого не видел.

– Сто сорок шесть фунтов и двенадцать унций. – Уолкотт сошел с весов и ухмыльнулся Джеку.

– У вас разница в четыре фунта, – сказал ему Джон.

– К вечеру будет еще больше, – сказал Уолкотт. – Я теперь пойду пообедаю.

Мы пошли в уборную, и Джек оделся.

– Крепкий паренек, – сказал мне Джек.

– Судя по виду, ему часто доставалось.

– О да, – сказал Джек. – В него попасть не трудно.

– Вы теперь куда? – спросил Джон, когда Джек был одет.

– Обратно в отель, – сказал Джек. – Вы обо всем позаботились?

– Да, – сказал Джон. – Там все сделают.

– Пойду теперь прилягу, – сказал Джек.

– Хорошо. А без четверти семь я зайду за вами, и мы пойдем ужинать.

– Ладно.

Когда мы пришли в номер, Джек снял башмаки и пиджак и лег. Я сел писать письмо. Время от времени я поглядывал на Джека. Он не спал. Он лежал совсем тихо, но глаза у него то и дело открывались. Наконец он встал.

– Сыграем в криббедж, Джерри? – сказал он.

– Давай, – сказал я.

Он раскрыл чемодан и достал карты и доску для криббеджа. Мы сыграли несколько партий, и Джек выиграл у меня три доллара. Потом в дверь постучали, и вошел Джон.

– Хотите сыграть в криббедж, Джон? – спросил Джек.

Джон положил шляпу на стол. Она была вся мокрая. Пальто у него тоже было мокрое.

– Дождь идет? – спросил Джек.

– Льет как из ведра, – сказал Джон. – Я ехал в такси, но попал в затор, пришлось добираться пешком.

– Давайте сыграем в криббедж, – сказал Джек.

– Вам бы надо поесть.

– Нет, – сказал Джек. – Пока еще не хочется.

С полчаса они играли в криббедж, и Джек выиграл у Джона полтора доллара.

– Ну, ладно, – сказал Джек. – Пойдем, что ли, ужинать.

Он подошел к окну и выглянул на улицу.

– Все еще дождь?

– Да.

– Поедим здесь, в отеле, – сказал Джон.

– Хорошо, – сказал Джек. – Сыграем еще партию. Кто проиграет, платит за ужин.

Немного погодя Джек поднялся и сказал:

– Вам платить, Джон. – И мы пошли вниз и поужинали в большом зале.

После ужина мы вернулись в номер, и Джек еще раз сыграл с Джоном и выиграл у него два с половиной доллара. Джек совсем развеселился. У Джона был с собой саквояж, и в нем все что нужно для матча. Джек снял рубашку и воротничок и надел фуфайку и свитер, чтобы не простудиться на улице, а костюм для ринга и халат уложил в чемоданчик.

– Готовы? – спросил его Джон. – Сейчас велю вызвать такси.

Скоро зазвонил телефон, и снизу сказали, что машина пришла.

Мы спустились в лифте, прошли через вестибюль, сели в такси и поехали в Парк. Шел проливной дождь, но перед входом на улице стояла толпа. Все места были проданы. Когда мы проходили в уборную, я увидел, что зал набит битком. От верхних мест до ринга, казалось, было добрых полмили. В зале было темно. Только фонари над рингом.

– Хорошо, что не вынесли на открытую сцену, – сказал Джон. – А то как быть под таким дождем?

– Полный сбор, – сказал Джек.

– На такой матч и больше бы пришло, – сказал Джон. – Зал не вмещает.

– Погоду наперед не закажешь, – сказал Джек.

Джон подошел к дверям уборной и заглянул внутрь. Джек сидел там, уже в халате, скрестив руки, и смотрел в пол. С Джоном было двое секундантов. Они выглядывали из-за его плеча. Джек поднял глаза.

– Он уже вышел? – спросил он.

– Только что вышел, – сказал Джон.

Мы стали спускаться. Уолкотт как раз выходил на ринг. Его хорошо встретили. Он пролез под канатом, поднял руки, сложенные вместе, улыбнулся, потряс ими над головой, сперва в одну сторону, потом в другую, и сел. Джеку много хлопали, когда он пробирался сквозь толпу. Джек ирландец, а ирландцев всегда хорошо встречают. Ирландец не сделает такого сбора в Нью-Йорке, как еврей или итальянец, но встречают их всегда хорошо. Джек поднялся на ступеньки и нагнулся, чтобы пролезть под канатом, а Уолкотт вышел из своего угла и наступил на нижний канат, чтобы Джеку удобней было пройти. Публике это страшно понравилось. Уолкотт положил Джеку руку на плечо, и они постояли так несколько секунд.

– В любимцы публики метите? – спросил Джек. – Уберите руку с моего плеча.

– Ведите себя прилично, – сказал Уолкотт.

Публика любит такие вещи. Как они благородно держат себя перед боем! Как они желают друг другу удачи!

Когда Джек стал бинтовать себе руки, Солли Фридмен перешел в наш угол, а Джон пошел к Уолкотту. Джек просунул большой палец в петлю бинта, а потом гладко и аккуратно обмотал руку и крепко завязал ее тесьмой у кисти и дважды вокруг суставов.