Джейн Остен - Нортэнгерское аббатство

Кэтрин тоже на это надеялась и старалась проникнуться интересом к собственному перевоспитанью, однако душа ее была совершенно измучена; и поскольку вскоре юной деве хотелось только умолкнуть и побыть одной, она охотно согласилась на следующий матушкин совет – пораньше отправиться в постель. Родители, ничего не распознав в осунувшемся лице и ажитации юной девы, кроме естественных последствий униженья чувств, а также необычайного напряженья и усталости путешествия, расстались с дочерью, ни на миг не усомнившись, что после сна все пройдет; и хотя, когда все встретились наутро, Кэтрин оправилась, не вполне исполнив родительские надежды, г-н и г-жа Морлэнд все равно не заподозрили, что горесть кроется глубже. Ни единого раза не вспомнили они о ее сердце – что весьма диковинно для родителей семнадцатилетней девицы, только что завершившей свою первую поездку из дому!

Позавтракав, Кэтрин села за стол, дабы выполнить обещанье, данное юной г-же Тилни, чья вера в воздействие времени и расстоянья на настроенье подруги оправдалась, ибо Кэтрин уже упрекала себя за то, что рассталась с Элинор холодно, никогда не ценила ее добродетели и сердечность по достоинству и недостаточно сострадала тому, что Элинор понуждена была вчера пережить. Сила этих переживаний, впрочем, отнюдь не споспешествовала перу; ни единое письмо в жизни не давалось Кэтрин с таким трудом, как письмо к Элинор Тилни. Составить послание, кое разом выразит ее чувства и ее положенье, сообщит благодарность без подобострастных сожалений, будет сдержанно, однако не холодно, и честно, однако лишено негодованья, – послание, кое Элинор не будет больно читать, – а главное, послание, за которое составительница его не станет краснеть, если по случайности его узрит Генри, – сие предприятье начисто лишило юную деву всяких способностей; и после длительных размышлений и немалого смятенья Кэтрин с некоторой уверенностью смогла только решить, что письму надлежит быть очень кратким. Итак, деньги, кои одолжила ей Элинор, были вложены в конверт, сопровождаемые разве что благодарностями и тысячей добрых пожеланий от наинежнейшего сердца.

– Странное получилось знакомство, – заметила г-жа Морлэнд, когда письмо было закончено. – Быстро завязалось и развязалось быстро. Мне жаль, что так вышло, – госпожа Аллен говорила, что они очень симпатичные молодые люди; и тебе весьма прискорбно не повезло с этой твоей Изабеллой. Ой, бедный Джеймс! Что ж, век живи – век учись; а дальше ты заведешь друзей, которых, я надеюсь, стоит сохранить.

Покраснев, Кэтрин с жаром ответила:

– Ни одного друга не стоит сохранять более Элинор.

– Раз так, моя милая, наверняка вы однажды встретитесь; не переживай. Десять к одному, что в ближайшие годы вы как-нибудь столкнетесь; то-то будет радость!

В своих попытках утешить дочь г-жа Морлэнд не преуспела. Надежда встретиться вновь через несколько лет наводила только на мысль о событиях, кои, случившись за это время, встречу сию обратят в кошмар. Кэтрин никогда не сможет позабыть Генри Тилни или погасить нынешнюю свою нежность при мысли о нем; однако он может ее забыть; и в таком случае – встретиться!.. Глаза ее наполнились слезами, едва она представила, что знакомство будет возобновлено подобным образом; и матушка, уразумев, что от утешительных ее предположений добра не вышло, предложила иную методу, потребную для восстановленья душевного равновесия, а именно – визит к г-же Аллен.

Дома их располагались всего лишь в четверти мили друг от друга; и по дороге г-жа Морлэнд быстро изложила все, что думала касательно разочарованья Джеймса.

– Нам его жалко, – сказала она, – но в остальном не беда, что помолвка расстроилась; сие было бы весьма нежелательно, если б он помолвился с девушкой, которую мы не знаем вовсе и которая совершенно лишена средств; а теперь, раз она так себя повела, нам никак невозможно думать о ней хорошо. Нынче, конечно, бедняжке Джеймсу тяжко; но это же не навсегда; так глупо выбрав первый раз, я думаю, он запомнит урок на всю жизнь.

Только сию краткую сводку Кэтрин и была в силах выслушать; еще одна фраза рисковала подорвать ее невозмутимость, понудив отвечать не слишком разумно; ибо вскоре все помыслы юной девы поглотило рассужденье о том, как переменились ее чувства и настроенья с тех пор, как она в последний раз шла сей знакомой дорогою. И трех месяцев не прошло с тех пор; охваченная ликующей надеждою, она бегала туда-сюда по десять раз на дню, и на сердце у нее было легко, весело и свободно; она предвкушала непознанные и незамутненные удовольствия, и никакое предчувствие трагедии, никакая мысль о таковой не мучила ее. Всего три месяца назад она была такою; сколь иною возвратилась она сюда теперь!