Мигель Сервантес Сааведра: Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Часть первая

Удары судьбы один за другим обрушивались на Сервантеса. Рана, полученная им в морской битве при Лепанто 7 октября 1570 года, сделала его инвалидом. Захват пиратами галеры «Солнце», на которой Сервантес в 1575 году возвращался на родину, привел его к пятилетнему ужасному плену в Алжире. Сама слава пришла к Сервантесу, лишь когда ему исполнилось шестьдесят лет (до этого Сервантес говорил о себе как о писателе, который «одержал в стихах меньше побед, чем на его голову сыплется бед»). Беды, «сыпавшиеся на его голову», не озлобили его, не ожесточили его сердце; до конца своей многострадальной жизни он сохранял ясность ума, остроту творческого взгляда, любовь к людям, удивительное беззлобие и жизнелюбие, которыми дышит посвящение последнего его романа — «Странствий Персилеса и Сихизмунды», написанное, когда он уже «занес ногу в стремя» смерти, на другой день после совершения церковпого обряда соборования. В гениальном испанце как бы нашли себе живое воплощение все положительные свойства чудесной души испанского народа: его доброта, здравый, насмешливый ум, чувство собственного достоинства, непреклонность в борьбе, душевная стойкость, то «врожденное верное чувство всего великого и благородного», которое Н. Г. Чернышевский считал характерным для испанского народа, сумевшего сохранить это чувство «в продолжение этих темных времен своей истории» [4] Н. Г.Чернышевский, Полн. собр. соч., т. IV, М. 1948, стр. 226. .

Мигель де Сервантес Сааведра родился, как это устанавливается на основании записи о его крещении в одной из церквей г. Алькала-де-Энарес, 29 сентября 1547 года. Его родителями были вольнопрактикующий лекарь Родриго де Сервантес и Леонора де Кортинас. Писатель был четвертым ребенком в семье, где, кроме него, было трое мальчиков и три девочки.

По отцу Сервантес принадлежал к старинной, но ко времени рождения писателя пришедшей в упадок дворянской семье, на примере которой можно без труда проследить историю обеднения испанского дворянства и роста так называемой «идальгии» — дворян, «лишенных состояния, сеньорий, права юрисдикции и высоких общественных постов». Если дед писателя Хуан занимал довольно видное положение вАндалусии, был одно время старшим алькальдом города Кордовы и обладал известным состоянием, то отец Сервантеса Родриго, страдавший глухотой, не занимал никаких судебных и административных постов и не пошел дальше вольнопрактикующего лекаря, то есть был человеком даже с точки зрения «идальгии» совсем незначительным. К кругу бедных дворян принадлежала и мать писателя.

Нужда, упорно преследовавшая писателя в течение всей его жизни, свила себе гнездо в его семье, стояла у его колыбели. Родриго де Сервантес в поисках заработка был вынужден переезжать с места на место. Семья следовала за ним. Судя по тем героическим усилиям, которые родители Сервантеса затратили на то, чтобы собрать необходимую сумму для выкупа Мигеля и его младшего брата Родриго из алжирской неволи, семья была дружной и крепкой.

Переезды имели для маленького Мигеля и свою положительную сторону. Он уже в детстве познакомился с подлинной, а не показной жизнью испанского народа, с оскудением того низового слоя дворянства, к которому по рождению принадлежал он сам и из среды которого он взял своего Дон Кихота. Недаром, став уже писателем, в одной из своих комедий он написал: «Быть бедняком присуще идальго».

Странствующий лекарь Родриго де Сервантес в поисках работы объехал с семьей ряд испанских городов и сел, пока наконец не поселился в 1551 году в Вальядолиде, тогдашней официальной столице королевства. Но и здесь он прожил недолго. Не прошло и года, как Родриго был арестован за неуплату долга местному ростовщику; в результате ареста и без того скудное имущество семьи было продано с торгов. Снова началась бродяжническая жизнь, приведшая Сервантеса сперва в Кордову, затем возвратившая его в Вальядолид, оттуда перебросившая в Мадрид и, наконец, в Севилью. К вальядолидскому периоду относятся школьные годы Мигеля. Десятилетним подростком поступил он в коллегию иезуитов, где оставался четыре года (1557–1561). Свое образование Мигель завершил в Мадриде у одного из лучших по тому времени испанских педагогов, гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса, ставшего несколько позднее его крестным отцом в литературе.

К концу шестидесятых годов XVI столетия семья Сервантесов, как это показывают документы, собранные о юности писателя учеными- сервантистами, вступила. в полосу окончательного — разорения. Всвязи с этим Мигелю и его младшему брату Родриго пришлось подумать о том, чтобы самим зарабатывать хлеб, избрав одну из трех возможностей, открывавшихся перед испанскими дворянами средней руки, — искать счастья в церкви, при дворе или в армии. Мигель, воспользовавшись рекомендацией своего учителя Хуана Лопеса де Ойоса, провозгласившего его «своим дорогим и любимым учеником», избрал вторую возможность. Он поступил на службу к чрезвычайному послу папы Пия Пятого, монсеньеру Джулио Аквавива-и-Арагону, приехавшему в 1568 году в Мадрид для принесения соболезнования в связи со смертью наследника испанского престола дона Карлоса и для разрешения некоторых спорных вопросов, существовавших между Испанией и Ватиканом. Вместе с послом Сервантес покинул Мадрид и в начале 1569 года прибыл в Рим. При Аквавиве он занимал должность камерария (ключника), то есть приближенного лица. Причины, побудившие Сервантеса покинуть Испанию, до сих пор полностью не выяснены. В литературе о Сервантесе есть даже указание, что его отъезд был вызван приказом об аресте некоего Мигеля де Сервантеса в связи с тем, что он будто бы убил на поединке одного испанского дворянина. Навряд ли Аквавива принял бы на службу — несмотря на то, что поединки с кровавым исходом в Испании и во всей Западной Европе были в то время делом обычным, — человека, об аресте которого был издан приказ. Но каковы бы ни были поводы к отъезду, основной и главной причиной, несомненно, было бедственное положение семьи Сервантесов, вынуждавшее ее искать какого-либо исхода, а также непреодолимый дух «бродяжничества», жажда приключений, свойственные значительной части испанской молодежи того времени и заставлявшие ее искать счастья за пределами родины, в рядах испанской армии во Фландрии и в Италии или в колониях за океаном.