Артур Мейчен - Тайная слава

— В то время я была еще совсем маленькой девочкой.

— Да, это так. Но вечер и правда был изумительный. Помнится, я шел по небольшой улице, сплошь застроенной одинаковыми мрачными домиками, отштукатуренными и отделанными лепниной; на многих дверях были медные таблички, и на одной из них я прочитал: "Изготовитель коробочек из ракушек". Эта надпись меня очень позабавила: я часто задумывался, кто делает такие коробочки и прочие безделушки из ракушек, которые продаются повсюду на морском побережье. Несколько ребятишек играли на улице; мужчины громко распевали в пивном баре на углу; а я, случайно подняв голову, поразился необыкновенному цвету небес. Я никогда не видел больше такого чуда и не думаю, что такое цветовое сочетание вообще когда-нибудь прежде возникало: темно-синий цвет отливал фиолетовым — такой цвет, говорят, бывает у неба в чужеземных странах. Не знаю, почему — то ли из-за необычного цвета неба, то ли по другой причине — я почувствовал себя как-то странно: казалось, все вокруг меня изменилось, но в чем было дело, я не понимал. Помнится, я рассказал о том, что испытал тогда, одному пожилому человеку, другу моего бедного отца, его уж лет пять, если не больше, как нет на свете, и он, внимательно посмотрев на меня, сказал что-то о волшебной стране; не знаю, что он имел в виду, — думаю, я просто не сумел ему толком объяснить случившееся. Но тогда, поверь, на какой-то момент мне показалось, что эта ничем не примечательная улочка прекрасна, а крики детей и пьяное пение в баре будто слились с небом, став единым целым. Ты ведь знаешь выражение "быть на седьмом небе" — так говорят, когда счастливы. Я ощущал что-то вроде этого: не то чтобы я ступал по облаку, но мне казалось, что тротуар застелен бархатом или тончайшим ковром. А потом — думаю, все дело в разыгравшемся воображении, — сам воздух стал благоухать, как благовония в католической церкви, а мое дыхание стало частым и прерывистым, как бывает, когда ты чем-то взволнован. Никогда я не чувствовал себя так необычно.

Дарнелл внезапно замолчал и посмотрел на жену. Она не спускала с него горящих, широко раскрытых глаз; губы ее были приоткрыты.

— Надеюсь, я не утомил тебя, дорогая, этой невнятной историей. Ты и так сегодня переволновалась с этой глупой девчонкой. Может, тебе лучше лечь пораньше?

— Нет, Эдвард. Пожалуйста, продолжай. Я совсем не устала. Мне нравится, как ты говоришь. Пожалуйста, говори еще.

— Я прошел еще немного, и постепенно это странное ощущение стало блекнуть. Я сказал "еще немного", и я действительно так думал — мне казалось, прошло не больше пяти минут, однако это было не так: когда я ступш на эту улочку, я взглянул на часы, но теперь, когда я вновь посмотрел на них, было одиннадцать часов. За этот интервал я прошел около восьми миль. Я не верил своим глазам, мне казалось, что мои часы взбесились, но позже, проверив, я убедился, что с ними все в порядке. Я так ничего и не понял и до сих пор не понимаю; уверяю тебя, мне казалось, что за это время можно было разве что пройти туда и обратно по Эдна-Роуд. Я же оказался за городом, со стороны леса дул холодный ветер, воздух был наполнен легким шелестом и шуршанием, птичьим посвистом из кустов и нежным журчанием ручейка у дороги. Когда я извлек часы и зажег спичку, чтобы посмотреть время, то понял, что стою на мосту; и тут мне впервые пришло в голову, что я проживаю удивительный вечер. Все было так непохоже на мою обычную жизнь, особенно на ту, что я вел последний год, и мне вдруг показалось, что я совсем не тот человек, который каждое утро отправляется в Сити и каждый вечер возвращается домой, написав груду скучнейших писем. Меня словно перенесли из одного мира в другой. Каким-то образом мне удалось добраться домой, и пока я шел, меня осенило, как лучше провести отпуск. Я сказал себе: "Совершу-ка я пеший поход, как Феррарз, только мой пройдет по Лондону и его окрестностям", и это решение окончательно созрело, когда в четыре утра я входил в свой дом; светило солнце, а улица была тиха и пустынна, как лес в полночь.

— Прекрасная мысль! Ну и как, осуществил ты свое намерение? Купил карту Лондона?

— Да, осуществил. Карты, правда, не покупал это испортило бы дело: тогда все было бы спланировано, обозначено, измерено. А мне хотелось чувствовать, что я иду туда, где никто еще не бывал. Чепуха, правда? Разве есть в Лондоне, да и во всей Англии, такие места?

— Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Ты хотел думать, что как бы пускаешься в неизвестное плавание, где тебя могут ждать открытия. Я права?