Шарль Бодлер: Поэма гашиша

Опыты, сделанные Смитом, Гастинелем и Декуртивом, имели главным образом целью получить из гашиша то вещество, которое придает гашишу его опьяняющие свойства. Несмотря, однако, на все их усилия, химический состав этого вещества так и не удалось определить; установлено только, что характерные свойства гашиша принадлежат смолистому веществу, содержащемуся в нем в значительном количестве (около 10%). Чтобы получить эту смолу, высушенное растение превращают в порошок, вымачивают в спирте и подвергают выпариванию до известной плотности; полученный экстракт промывается водой, которая растворяет посторонние примеси; остается чистая смола.

Это вещество мягкое, темно-зеленого цвета, с сильно выраженным характерным запахом гашиша. Пяти, десяти, пятнадцати сантиграммов достаточно, чтобы получить удивительные эффекты. Вещество это, которое принимается в виде шоколадных пастилок или имбирных пилюль, производит – подобно давамеску и масляному экстракту – различные по силе и характеру эффекты, в зависимости от темперамента и нервной организации субъекта. Мало того, действие его на одного и того же субъекта неодинаково при разных условиях. Иногда он приводит к безумной и неудержимой веселости, иногда – к ощущению радости и полноты жизни, иногда – к тревожному сну, прерываемому сновидениями. Однако, известные явления повторяются довольно закономерно, особенно у людей со сходным темпераментом и воспитанием; существует какое-то единство в этом разнообразии, что и дает мне возможность набросать эту монографию об опьянении, о которой я уже упоминал.

В Константинополе, в Алжире и даже во Франции некоторые люди курят гашиш, смешанный с табаком, но при этом явления, о которых идет речь, происходят в более слабой, можно сказать, вялой форме. Я слышал, что недавно, путем перегонки, стали извлекать из гашиша эфирное масло, по-видимому, обладающее несравненно более сильными опьяняющими свойствами, чем все до настоящего времени полученные препараты; но так как оно еще не вполне исследовано, я не буду останавливаться на его действии. Нужно ли упомянуть еще, что чай, кофе и спиртные напитки являются могущественными вспомогательными средствами, более или менее ускоряющими наступление этого таинственного опьянения?

Что испытываешь при этом? Что видишь? Чудесные вещи, не правда ли? Необыкновенные зрелища? Это красиво? Страшно? Опасно? Вот вопросы, которые новички обыкновенно задают искушенным с любопытством, не лишенным некоторого страха. Такую же ребяческую жажду знания обнаруживают люди, никогда не покидавшие своего угла, при встрече с человеком, возвращающимся из далеких стран. Они отождествляют опьянение гашишем с чудесной страной, с обширным театром, где действуют факиры и жонглеры, где все полно чудес и неожиданностей. Но это предрассудок, глубокое заблуждение. И так как большинство читателей и любопытных связывают слово «гашиш» с представлением об удивительном, хаотическом мире, с ожиданием волшебных снов (или, вернее, галлюцинаций, которые, впрочем, встречаются реже, чем предполагают), то я сразу отмечу существенное различие между эффектами, вызванными действием гашиша, и явлениями нормального сна. Сон, это полное приключений путешествие, предпринимаемое каждый вечер, поистине заключает в себе нечто чудесное; это – чудо, ежедневное повторение которого разрушило его таинственность. Сны наши бывают двух различных категорий. Одни, тесно связанные с обыденной жизнью человека, его заботами, желаниями и пороками, слагаются более или менее причудливым образом из всего того, что он пережил за истекший день и что случайно закрепилось в его памяти. Это – естественный сон, это – выражение самого человека. Но есть сон другой категории! Сон нелепый, неожиданный, не имеющий никакой связи с характером, с жизнью и страстями спящего! Этот сон, который я назову иероглифическим, знаменует, очевидно, сверхъестественную сторону бытия, и именно потому, что он абстрактен, древние признавали его божественным, пророческим. Не находя для него естественных объяснений, они подыскивали причину, лежащую вне человека: и даже в настоящее время, не говоря уже о снотолкователях, существует школа философов, которая находит в такого рода сновидениях то упреки, то наставления, в общем – нравственно-символическую картину, возникающую в мозге спящего человека. Это – словарь, который нужно изучить, таинственный язык, ключ к которому могут найти только мудрецы.