Шарль Бодлер - Поэма гашиша

К счастью, эта особенная способность воображения длится не долее минуты: проблеск ясного сознания дал вам возможность, при громадном напряжении воли, взглянуть на часы. Но вот новый порыв мыслей уносит вас: он закружит вас еще на минуту в своем безумном вихре, и эта новая минута будет для вас новой вечностью. Ибо соотношение между временем и личностью совершенно нарушено, благодаря количеству и интенсивности ощущений и мыслей. Можно сказать, что в течение одного часа переживается несколько человеческих жизней. Не уподобляетесь ли вы фантастическому роману – не написанному, а осуществленному в действительности? Нет прежнего равновесия между органами чувств и переживаемыми наслаждениями; и это последнее обстоятельство служит наиболее существенным доказательством вреда этих опасных экспериментов, при которых исчезает свобода личности.

Когда я говорю о галлюцинациях, не следует понимать это слово в его обычном значении. Очень существенно отличие чистой галлюцинации, которую приходится так часто наблюдать врачам, от той галлюцинации – вернее, обмана чувств – которая наблюдается под воздействием гашиша. В первом случае галлюцинация появляется неожиданно и фатально и отличается законченностью; притом, она не имеет причины в окружающих предметах, никакой связи с ними. Больной видит образы, слышит звуки там, где их нет. Во втором случае галлюцинация развивается постепенно, вызывается почти произвольно и достигает законченности только работой воображения. Притом, она всегда мотивированна. Музыкальный звук будет говорить, произносить очень отчетливые вещи, но сам звук все-таки существует в действительности. Пьяный глаз человека, принявшего гашиш, увидит странные вещи; но прежде чем они сделались странными и чудовищными, он видел эти вещи простыми и естественными. Сила и кажущаяся реальность галлюцинации при опьянении гашишем нисколько не противоречит этому основному различию. Последняя возникает на почве окружающей среды и данного времени, первая же независима от них.

Для более полного представления об этой кипучей работе воображения, этом созревании галлюцинации, этом неустанном поэтическом творчестве, на которое обречен мозг, отравленный гашишем, я расскажу еще один случай. Тут мы имеем дело не с праздным юношей и не с литератором: это рассказ женщины, женщины немолодой, любознательной и легко возбудимой; уступив желанию познакомиться с действием яда, она описывает другой женщине одно из главных своих видений. Я передаю ее рассказ дословно:

«Как ни удивительны, как ни новы ощущения, испытанные мною во время этого безумия, которое длилось двенадцать часов (двенадцать или двадцать? этого я, собственно, не знаю), – я никогда больше не вернусь к ним. Духовное возбуждение слишком сильно, усталость, следующая за ним, слишком велика; и, говоря откровенно, я нахожу в этом ребячестве много преступного. Но я уступила любопытству; и притом, это было безумие, совершенное сообща, в доме старых друзей, среди которых я не боялась немножко унизиться в своем достоинстве. Прежде всего, вы должны знать, что этот проклятый гашиш – крайне коварное вещество; иногда вам кажется, что вы уже освободились от действия яда, но это самообман. Периоды успокоения чередуются с приступами возбуждения. И вот, около десяти часов вечера я находилась в одном из таких периодов просветления; мне казалось, что я освободилась от этого избытка жизни, который доставил мне, правда, много наслаждений, но который внушал мне какое-то беспокойство и страх. Я с удовольствием села ужинать, чувствуя себя изнуренной, как после долгого путешествия; до этого я из осторожности воздерживалась от пищи. Но еще до окончания ужина безумие снова овладело мною, как кошка мышью, и наркотик снова стал играть моим несчастным мозгом. Хотя дом мой находился недалеко от замка моих друзей, и их коляска была к моим услугам, я чувствовала такую властную потребность отдаться грезам, отдаться этому неудержимому безумию, что с радостью приняла их предложение переночевать у них. Вы знаете этот замок; вы знаете, что в нем отремонтированы и заново отделаны в современном стиле те помещения, в которых живут владельцы: но необитаемая половина замка осталась совершенно нетронутой, со всей своей ветхой обстановкой в старинном стиле. Мне предложили приготовить для меня спальню в этой части замка, и выбор мой остановился на одной маленькой комнатке вроде будуара, немного поблекшего и старого, но тем не менее очаровательного. Я попытаюсь, насколько возможно, описать вам эту комнату – для того, чтобы вы могли понять те странные видения, которые овладели там мною и не покидали меня всю ночь, пролетевшую для меня незаметно.