Хорхе Борхес - Повествовательное искусство и магия

Подведем итоги. Я предложил различать два вида причинно-следственных связей. Первый – естественный: он – результат бесконечного множества случайностей; второй – магический, ограниченный и прозрачный, где каждая деталь – предзнаменование. В романе, по-моему, допустим только второй. Первый оставим симулянтам от психологии.

1932

Впервые опубликовано в сборнике «Дискуссия» (1932). Переведено по изданию: ОС, 226 – 232.

В примечаниях мы пользуемся следующими сокращениями: Borges J. L. Obras complйtas. 1923 – 1972. Buenos Aires, 1974. – OC; Borges J. L. Prosa complеta. Barcelona, 1980. – PC; Borges J. L. Textos cautivos. Ensayos y resenas en «El Hogar» (1936 – 1939). Barcelona, 1986. – ТС ; Borges J. L. Prologo (con un prologo de prologos). Madrid, 1974. – PPP; Borges J. L. Siete noches. Mexico, 1981. – SN.

Borges J. L. The Aleph and Other Stories (1933 – 1969). Together with Commentaries and an Autobiographical Essay. Ed. by N. T. di Giovanni. London; Picador, 1973. – A OS; Алексеев В . Album romanum. M., 1989. – BA.

«Жизнь и смерть Ясона» (англ.).

Речь идет о пятидесяти пяти спутниках Язона, отправившихся с ним в Колхиду за золотым руном; в поэме «Аргонавтика» упомянутого Борхесом Аполлония Тодосского названы по именам все пятьдесят пять человек.

«Деяния и подвиги благородного и храброго рыцаря Ясона» (франц.).

«Где медведи и волки встречали стрелы кентавра» (англ.).

Быстроглазые кентавры (англ.).

См. стих: Cesare armato, con li occhi grifagni (Inferno IV, 123).

[И хищноокий Цезарь, друг сражений (итал.). ]

Об особом смысле предвосхищений, готовящих дальнейшее развертывание сюжета, Борхес рассуждает в лекции «Страшный сон». Подобные приемы характерны и для поэтики Борхеса.

И по их лицам царица могла понять,

До какой степени это пенье трогало сердца, хотя оно ни о чем не рассказывало,

Волнуя тяжких тружеников соленого моря (англ.).

…ибо они находились достаточно близко,

Чтобы почувствовать порывы вечернего бриза;

На их белоснежную грудь спадали длинные локоны,

Смоченные золотой росой, скрывающей какое-то таинственное очарование (англ.).

За веком век сирены меняют обличье. Их первый историограф, рапсод двенадцатой песни «Одиссеи» вообще не упоминает о том, как они выглядят. У Овидия – это птицы с розоватыми перьями и девичьим ликом, у Аполлония Родосского – верхняя часть их тела – женская, нижняя – птичья, у несравненного Тирсо де Молины, как и в геральдике, сирены – «полуженщины, полурыбы». Не меньше спорят и о природе сирен. Тирсо называет их нимфами. Классический словарь Лэмприра тоже причисляет их к нимфам, а словарь Кишера – к чудовищам, тогда как, по словарю Грималя, они – демоны. Обитают сирены на одном из западных островов неподалеку от острова Кирки, однако останки одной из них были найдены в Кампанье. Звали ее Пантеопа, что дало имя знаменитому городу (ныне Неаполь). Географ Страбон был на ее могиле и описал гимнастические игры и бег с факелами, которые время от времени устраивали в ее честь. «Одиссея» утверждает, что сирены завлекали и губили своим пением моряков. Поэтому Улисс, желая услышать их песнь и вместе с тем остаться в живых, залепил воском уши гребцов, а себя велел привязать к мачте крепкой веревкой. Искушая Улисса, сирены сулили ему знание обо всем на свете:

Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец,

Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав;

Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав.

Знаем мы все, что случилось в троянской земле, и какая

Участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян;

Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится.

(Одиссея, XII, перевод В. Жуковского)

Одно из преданий, собранных мифологом Аполлодором в его «Библиотеке», гласит, что Орфей, плывший на корабле аргонавтов, спел настолько слаще сирен, что они бросились в море и обратились в скалы; повинуясь собственному закону, сирены должны были погибнуть, если кто-то оставался неподвластным их чарам. Напомню, что и сфинкс кинулся в пропасть, когда его загадку разгадали.

В VI веке на севере Уэлса местные жители поймали сирену и окрестили ее. Под именем Мурган она упоминается в старинных сборниках как святая. Другая, в 1403 году, проскользнула сквозь брешь в плотине, попала в Харлем и прожила там до самой смерти. Никто ее не понимал, однако она выучилась прясть и, словно по наитию, поклонялась кресту. Хронист XVI века решил, что это была не рыба, иначе она не научилась бы прясть, но и не женщина, поскольку могла жить в воде.