Кальман Миксат - Призрак в Лубло

И какой толк был его сжигать? Никакого! Все равно что брить волка, только мыло истратишь попусту. А мы истратили и время, и деньги попусту. Касперек как был, так и остался.

Одна польза: теперь-то уж мы знаем, что Касперек ― не призрак, не тень. Потому что, когда ранили его, из него кровь потекла. А кровь ― это уж вам не обман.

В общем, полным крахом кончилась вся эта затея, весь город был в подавленном настроении. Козанович отправил к королю гонца с описанием всего происшедшего. В конце же письма добавил: «Мы боролись, ваше величество, против чуда природы, но потерпели поражение».

А толпа перед магистратом шумела, гадала: зачем было сжигать покойника? Теперь Касперек отомстит нам самым страшным образом.

Издевательские стихи сочинили лублойцы на Гертея и Павловского и распевали их в корчмах.

Касперек же снова стал появляться и всякий раз загадочно исчезал неизвестно куда. Появлялся он и не только в городе, а и в соседних деревнях и заполонил округу фальшивыми деньгами: то закупал лошадей для королевской кавалерии (потому что в это время Август Сильный готовился к войне против шведов), в другой раз ― волов. Но чаще всего он надувал невежественных крестьян просто при размене денег. Из провинции фальшивые деньги перекочевывали в Лубло, и губернатор Козанович был просто в отчаянии, не в силах помочь людскому горю.

В эту-то пору всеобщей растерянности и придумал Криштоф Павловский одну штуковину и поспешил в замок к губернатору.

― Есть у меня одна мыслишка, ваше превосходительство, насчет злодея Касперека, ― сказал он.

― Ну что ж, и то хорошо: у меня вот ни одной нет, ― вздохнул губернатор. ― Так что у вас за мыслишка, пан Павловский?

― Клин клином вышибают.

― Поговорка известная, только как ее понимать?

― Против ведьмы только ведьма может помочь, верно ведь?

― Вполне может быть, ― рассеянно отвечал Козанович.

― Был у моего бывшего командира, генерала Берчени, один ворожей и предсказатель по имени Мартон Бонц.

― A-а, мельник чахоточный из Будвега? Знал и я его в детстве. Да только умер он.

― Немцы повесили. Но, помимо Мартона, у генерала служила еще и колдунья одна. Панна Пирита. Мартон был шеф-поваром на колдовской кухне, а Панна при нем ― поваренком. Да только эта Панна больше умела, чем ее шеф. Живет эта женщина и поныне, возле замка, в городе Шарошпатаке. Может быть, она что нам толковое присоветует? А?

― Что ж, съездите к ней, господа!

Павловскому только того и надо было, и на следующий день они вместе с господином Гертеем отправились в Шарошский замок, а вернее ― в ту маленькую лесную избушку, где обитала старая Панна со своей красавицей внучкой Пирошкой.

Дивной красоты это было место. Среди высоченных раскидистых деревьев стояла избушка на курьих ножках, в которой когда-то жил Пирошкин отец. Сначала служил он лесным сторожем, потом ушел в куруцы [11] Куруцами называли участников войн за освобождение Венгрии от ига Габсбургов. , да и погиб на войне. А девочке его барин подарил этот вот лесной домишко с большим наделом земли да лугом в придачу.

Лес, казалось, весь от начала до конца был покрыт огромным зеленым платком в красный горошек: среди зеленых трав повсюду краснели ягоды земляники. А из лесной чащи неслись песни сотен соловьев, и Пирошка не ленилась, подпевала им.

Господа из Лубло, оставив свою повозку на тракте, стали по узенькой тропинке пешком пробираться к лесной избушке, заслыша еще издали ее звонкий голос. Жаль только, что слов они не понимали: ведь девушка пела по-словацки:

Услышав шаги пришельцев, Пирошка умолкла, затаилась в лесной чаще, как робкая белочка. Зато вместо нее в дверях избушки появилась старая сморщенная старушка, в кофте с засученными рукавами, так что видны были ее сухие старческие руки, в которых она держала глиняную тарелку.

― Ну вот, в самое времечко гостюшки мои приспели! ― воскликнула она. ― А я как раз лангош [12] Лангош ― род лепешки (венг.). вам испекла. Отведайте моего лангоша, сыночки. Ну, капитан Криштоф, бери первым, ты ― старшой!

Господа из Лубло удивленно переглянулись.

― Знала я с утра, что вы пожалуете. Потому что кошка моя сегодня поперек порога лежала. Давайте, проходите же в дом!