Грэм Грин - Избранное

Встреча с «тетушкой» буквально переворачивает спокойную, но скучноватую рутину пенсионных будней Пуллинга.

Проще всего окрестить Генри Пуллинга обывателем, что, пожалуй, будет недалеко от истины. Однако до ухода на пенсию он действительно жил честно, и никто ни в чем его упрекнуть не может. Пуллинг порядочен, в меру добр и отзывчив, может, излишне чопорен и сдержан, как и положено британскому холостяку. Казалось бы, больших антагонистов, нежели Генри и его «тетушка», и не сыскать! Однако подобный вывод окажется чересчур поспешным. Как легко и быстро Пуллинг, вначале слегка шокированный, недоумевающий и опасающийся, увлекается, входит во вкус и по возвращении в свой уютный лондонский домик тоскует по дням, проведенным с «тетушкой»! Пожалуй, Генри особенно и не пришлось преодолевать себя, чтобы отдаться во власть «тетушки», требующей от него нарушения принципов, согласно которым он прожил большую часть своей сознательной жизни.

Грину, как всегда, интересен процесс отторжения человека от навязанной ему догматической морали, ее хрупкость и непрочность при любом, даже самом поверхностном столкновении с реальностью. Существование Августы, буквально каждый день нарушающей общепринятые нормы, истинней, человечнее, нежели бытие внешне благопристойных одиночек, сходящихся на празднование рождества в ресторане. Но значит ли это, что Грин-моралист отказался от своих прошлых взглядов и разделяет гедонистическую концепцию наслаждения жизнью и свободы от каких бы то ни было нравственных обязательств? Вовсе нет.

До встречи с «тетушкой» Пуллинг живет размеренно, рутинно и бездуховно, ибо вряд ли при всем желании можно считать формой духовности разведение георгинов и заботу о сохранности новой газонокосилки.

Существование же «тетушки» определяется страстью и риском. Но оно, если вглядеться повнимательнее, столь же однообразно и рутинно. Волею обстоятельств меняются объекты страсти и декорации повторяющихся рискованных ситуаций. Одним словом, принимая credo «тетушки», Генри меняет рутину покоя на рутину риска. Не более того.

Августа способна не только на страсть, но и на бескорыстную любовь и привязанность, о чем свидетельствуют ее отношения с Висконти. Можно сказать, что ей присуща своего рода жертвенность — ради Висконти она готова поступиться и покоем, и благосостоянием. Но эта жертвенность парадоксального, эгоистического свойства. С ее помощью она «покупает», привязывает к себе аморального авантюриста Висконти, сохраняя при этом, как ей кажется, свою свободу. Великий эгоист, Висконти не знает никакой другой любви, нежели к собственной персоне. И именно его бездушие так привлекает Августу, оставляя ей «чудесное ощущение свободы»: «Я люблю мужчин неуязвимых. Мне никогда не нравились мужчины, Генри, которые нуждались во мне. Нуждаться — значит притязать».

Эта позиция, похоже, не находит в романе достойных оппонентов. Однако это только на первый взгляд. Всю свою жизнь Августа ведет своеобразный заочный спор с сестрой, приемной матерью Пуллинга, «Праведницей». Но, конечно же, не приверженцам догм оспаривать взгляды свободной от всяческих запретов Августы.

Есть в романе два персонажа, как бы корректирующих безусловную привлекательность образа «тетушки». Первый — забавный ловкий пройдоха Вордсворт, искренне обожающий Августу, а значит, по ее выражению, «притязающий» на нее. Она относится к нему в лучшем случае как к слуге, а он любит. И не случайно у такой «идейной» жрицы любви, какой является «тетушка» Августа, сообщение о смерти Вордсворта не вызывает буквально никаких эмоций. Вордсворт жил романтической страстью, Августа — эгоистической.

Есть в романе еще один эпизодический персонаж, способный на равных поспорить с жизненной позицией Августы. Это старая дева мисс Патерсон, так сильно полюбившая отца Генри — хотя чувство это было совершенно платоническое, — что посвятила его памяти всю свою жизнь. Парадоксальным образом мисс Патерсон не так уж не нрава, говоря «тетушке»: «Вероятно, вы просто не знаете, что значит любить». Комичная, на первый взгляд, пикировка двух старых дам скрывает серьезное противостояние жизненных позиций. Последний штрих в картину вносит, казалось бы, незначительная деталь. Во время войны мисс Патерсон заботилась о чужих детях, Августа же собралась повидать собственного сына, когда он… ушел на пенсию.

В нелепой и отчасти жалкой мисс Патерсон писателя привлекает начало духовное, способность к преданности и самопожертвованию, возникающим по велению души. Этими качествами «тетушка» Августа при всем ее очаровании и обаятельности не обладает…