Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Калмыцкое духовенство подразделяется на четыре определенных класса: главные священники или бако , рядовые или гелунги , дьяконы или гетцулы и музыканты или манчи . Все подчиняются верховному священнослужителю далай-ламийской религии Тибета. Калмыцкое духовенство, может быть, самое счастливое и самое ленивое из всех; в последнем качестве берет верх даже над русским духовенством. Оно пользуется всеми возможными льготами: избавлено от всякой повинности, не платит ни одной подати. Народ обязан следить, чтобы оно не нарушало границ дозволенного; священники не имеют права быть собственниками, но этот запрет становится средством к тому, чтобы у них было все: что принадлежит другим, принадлежит им; они дают обет целомудрия, но женщины чтят их до такой степени, что ни в чем не осмеливаются отказать ни гетцулу , ни даже манчи . Священник, у которого есть что сказать приватно женщине, приходит ночью драть войлок палатки [юрты]. Якобы некий зверь рыскает вокруг да около; женщина берется за палку и выходит его прогнать, а так как на ней одной лежат работы по хозяйству, то муж спокойно позволяет ей заниматься своими обязанностями. К тому же, калмыцкий ад не предусматривает наказания за грех сладострастия.

Чувствуя время родов, калмыцкая женщина дает знать об этом священникам, и те спешат прийти и перед дверью молят Далай-Ламу о милости к ребенку, который должен родиться. Тогда за палку берется муж ― часто за ту же, за какую бралась жена, чтобы прогнать зверя, дерущего палатку ― и со всего маха лупит ею воздух, отгоняя злых духов. Как только ребенок увидел свет, родитель бросается вон из кибитки; ребенок будет носить имя первого же одушевленного или неодушевленного предмета, на который падет взгляд родителя, и станет, таким образом, Камнем или Собакой, Цветком или Козлом, Котелком или Верблюдом.

Бракосочетанию ― мы имеем ввиду союзы в кругу людей состоятельных или занимающих почетное положение в нации ― как всем восточным свадьбам, предшествуют предварительные переговоры, то есть покупатель жены тайком от отца торгуется о цене, самой подходящей из возможных. Обычно семье за то, что в ней находят себе жену, платят половину верблюдами, половину деньгами; но не покупают невесту наобум, так как полигамия и развод больше не практикуются у калмыков, и они хотят любить женщину, которую берут, а симпатия к женщине обеспечена, если она оплачена; остается похитить или, по крайней мере, разыграть похищение своей невесты у ее отца. Жених во главе дюжины своих друзей совершает умыкание; семья сопротивляется столько, сколько нужно, чтобы муж заслужил славу завоевателя своей жены. С нею он поднимается на коня и бросается вскачь. Этим обычаем можно объяснить знание верховой езды фрейлинами княгини Тюмень; калмыцкая девушка должна быть всегда готова вскочить на коня: всякое может случиться. Раз девушка похищена, воздух оглашается триумфальными криками, в знак победы гремят ружейные выстрелы. Ватага останавливается только тогда, когда прибывает к месту, где установлен таган (треножник); этот таган будет поддерживать котелок молодого хозяйства и, следовательно, займет центр палатки.

Двое вступающих в брак слезают с лошади, преклоняют колени на ковре и принимают благословение священника, после чего поднимаются, обращаются в сторону солнца и творят молитву, состоящую из четырех частей. Молитва окончена, конь, что помог домчать сюда девушку, освобожден от удил и седла, отпущен свободным в степь; он будет принадлежать тому, кто с ним совладает. Свобода, предоставленная коню, имеет символический смысл: это знак молодой супруге, что она перестала быть собственностью отца, чтобы стать собственностью мужа, и должна забыть дорогу к родимой палатке. Все оканчивается установкой и оборудованием палатки двух супругов, на пороге которой молодая женщина снимает вуаль, с чем не расставалась до сих пор. Снятую вуаль муж бросает лететь по ветру, и тогда, поскольку невеста похищена в компании с ее фрейлиной, если девушка высокого ранга, или с горничной, если она рангом пониже, первый же калмык, который поймает вуаль, в свою очередь, становится супругом ее наперсницы.

Похороны у калмыков тоже особенные. Для них есть благоприятные и роковые дни. Если смерть случилась в добрый день, то покойного погребают, как в христианских странах, и на могилу водружают маленькое знамя с эпитафией; если же, напротив, смерть пришлась на злосчастный день, то тело кладут на землю, накрывают войлоком или циновкой и оставляют диким зверям заботу о его погребении.