Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Мы спали в Кексгольме, и должен сказать, что кровати или, вернее, канапе постоялого двора заставили нас сожалеть о скамьях почтовой станции.

На следующий день на расстоянии ружейного выстрела от города нам встретились лагуны озера Пихлавази; лагуны разделены проточными водами реки Хаапапавези. Мы озадачились с некоторым беспокойством, как переплыть два километра воды в телеге, и удивились, что начальник почты не удосужился предупредить нас об этом обстоятельстве; но наше беспокойство оборвалось разом; правда, оно уступило место другому. Из строения барачного типа вышли шестеро; из них четверо схватили наших коней за горло [под уздцы], двое бросились на паром, подогнали его к берегу и, несмотря на наши возражения и даже крики, вкатили на паром нашу телегу, и мы оказались отправленными в плаванье. Что и говорить, все было сделано очень быстро. Это был почти тот же способ, каким Ганнибал грузил своих слонов на Роне. В какой-то момент сходство стало бы более разительным, сумей мы, как они, двигать ушами. Но наши перевозчики, балансируя присущим каждому из них весом, выровняли паром и, отталкиваясь шестами от песчаного дна, двинули его вперед, несмотря на течение, с довольно приличной скоростью.

Грядет день, когда Россия обретет достаточно большое население, чтобы на этих лагунах создать вторую Венецию, и ничего не будет легче этого, так как начало ей уже положено. Высота некоторых из множества островов, доминирующих над озерной, в своем роде, поверхностью, увеличена домами, магазинами, церквями. Другие острова служат опорой фортам, прикрытым с флангов массивными башнями с зубчатым верхом или верхом с бойницами.

Хватило 15-20 минут плавания, чтобы нас препроводили из Кексгольма на противоположный берег озера, где мы снова заполучили сушу: не выходя из телеги. Рубль платы, таковы издержки этого живописного путешествия, которое поселилось в моем разуме на положении мечты.

Мы покинули лагуны, чтобы въехать в лес, местами опустошенный такими же пожарами, что уже видели, и отданный там земледелию. Хлеба, похоже, взросли превосходно, колосились и желтели.

С прибытием на пункт замены лошадей Найдерма [Нойдерма] мы были поражены нарядом женщин, который отличался от национального финского костюма. В этот наряд входят голубая юбка с широкой ярко-красной лентой понизу, облегающий талию белый казакин, и, наконец, красный платок, обрамляющий лицо и завязанный под подбородком.

Такой головной убор красивых украшает, а некрасивых безобразит.

Выезжая со станции Мивиниами [Кивиниеми], встретились с рекой Вуоксой, образующей самый большой знаменитый водопад Иматру, вероятно, единственный, какой есть в России. Вышла ли река из берегов или находилась в естественном состоянии? Во всяком случае, она затопила долины на своем пути. Край оставался лесным и гористым, только примешалась одна характерная деталь.

По мере нашего приближения к Магре [Мегре], стали попадаться семейства диких свиней. Первых, что я увидел под деревом ― в притоне для вепрей, взял на прицел. Велел остановить телегу и тотчас послал им пулю, но тут заметил, что на одном из животных надет треугольный ошейник из трех палок, связанных по концам, чтобы, видимо, мешал ему пролезать в огород.

Через несколько верст, свиньи стали так обычны и так фамильярны, что кучер был вынужден поднимать их с середины дороги ударом кнута. К такому квартированию они питают слабость, несомненно, по причине гравия, менее мягкого, но более теплого, чем лесной мох. Без меры предосторожности, предпринимаемой кучером, мы могли бы, очевидно, раздавить одного из этих сибаритов.

После станции Кутяткино, последней перед Санкт-Петербургом, дорога раздваивается. Та, что направо, ведет в Выборг; та, что налево ― в Санкт-Петербург. [178] Уточненный маршрут на почтовых ― Сердоболь, Реускала, Лахенпохья, Ихаланоя, Кроненборг, Пукканиеми, Кексгольм, Гепогарью, Нойдерма, Кивиниеми, Мегре, Коркомяки, Лемболова, Дранишникова, Санкт―Петербург.

Вскоре мы пересекли Большую Невку по монументальному мосту, который построил в 1811 году наш компатриот Бетанкур, проследовали Аптекарским островом, оставили позади маленькую речку Карповку и через Петербургский остров въехали во вторую столицу всея Руси.

С прибытием на виллу Безбородко мы застали ее охваченной революцией. Графиня, очень хорошая наездница и очень хороший кучер, выезжала все эти дни либо верхом, либо в тильбюри. В день нашего возвращения она выехала в тильбюри в сопровождении одной из подруг. На довольно крутом спуске она увидела перед собой корову, что улеглась посреди дороги и наслаждалась теплым гравием с негой, равной блаженству свиней Магры [Мегре].